Башня Полной Луны - Анна Гурова Страница 70

— А тебе не советую, — с набитым ртом сообщил он Эризе. — Знаешь, на всякий случай. Мало ли чье это мясо...

— Ешь, — велела я Эризе. — Не слушай его! Свинина как свинина, а мы с утра не ели...

— Не хочется. Тут все такое грязное... А я так устала...

— Пусть отдохнет, — поддержал ее Альва. — Поест наверху из наших запасов и ляжет спать. Кто знает, удастся ли этой ночью нам уснуть вообще?

— Так зачем принимал приглашение старого пройдохи алькальда? — зевая, спросила я. — Зачем тебе этот их праздник... и как его... факельное шествие?

— Знаешь, в каком направлении двинется это шествие?

— Нет...

— А я выяснил. Отсюда, с площади — в башню. 

Я моргнула. Сон сразу куда-то подевался.

— Там, внутри, будет проходить «звериная травля», продолжал Альва вполголоса. — Это мероприятие меня особенно интересует. Каких зверей они там собираются травить? В краю Мураби нет хищников...

Речь Альвы потонула в гомоне и визгливом смехе. В таверну, громко требуя вина и закусок, ввалилась целая компания, которая явно уже где-то начала праздновать и теперь собиралась продолжить. Компания своеобразная — одни женщины. Принаряженные, оживленные, крикливые. Интересно, где веселились их мужья?

— Можно к вам? — Без лишних церемоний местные дамы окружили наш стол, бочком втискиваясь на скамейки. — О, у вас тут вино! Непочатый кувшин!

— Да забирайте хоть весь, — буркнул Хассим, зажатый между двумя упитанными красотками. Остальные, кому не хватило места, обступили стол. У меня в глазах зарябило от шалей, раскрашенных лиц и пышных бюстов. Взгляды дам тут же скрестились на невозмутимом лице Альвы.

— Откуда прибыли, господин алим?

— Как вам наша прекрасная Ронга?

— А вино? Разве оно не великолепно?

— Если бы его еще водой не доливали, цены бы ему не было, — буркнул Хассим, вызвав шквал возмущенных протестов.

— Наше вино — лучшее в Мураби! Не слушайте его, он ничего не понимает. Угощайтесь, господин алим!

Незваные гостьи застенчивостью явно не страдали. Одна девчонка, непрерывно хихикая, как бы невзначай присела на колени к Альве, но тут же получила пинка и с обиженной миной убежала. Остальные сделали выводы, но по-прежнему изо всех сил пытались вовлечь иноземца-чародея в разговор. А вот Хассиму приходилось не легко. Наблюдая за ним, я забавлялась от души. Несколько крупных тетушек постарше присматривались — и не только присматривались — к белобрысому парню, словно к куску мяса на рынке. Хассим тоже пытался делать надменное лицо, но его выдавали испуганно бегающие глаза. На Эризу никто не обращал внимания; если бы не я, совсем оттерли от стола.

— Мы здесь чародеев очень уважаем, — говорила красивая нарядная брюнетка с громким голосом, чувственным ртом и холодными глазами, обращаясь исключительно к Альве. — Но, по правде сказать, их у нас почти не осталось. Что поделаешь — лучших первыми забирает к себе Господин Бед. Остаются же... — Красавица презрительно повела бюстом в сторону усатых пьянчуг у стенок. — Зато ведьм у нас тут предостаточно. Я бы даже сказала, слишком много. Некоторые называют себя ведьмами, а сами простую порчу навести не способны. Ну да Господин им судья! К счастью, — приосанилась она, — встречаются среди нас и настоящие! Ведь каждая истинная женщина — в чем-то ведьма! Вы согласны со мной, милочка? — обратилась она ко мне, поскольку Альва на ее речь вообще никак не отреагировал.

— Не знаю, я не ведьма, — сказала я, чтобы она отвязалась.

Красивая брюнетка на миг растерялась.

— Странно! А мне почудилось...

— Внешность обманчива. Смотрите вглубь, — посоветовала я.

Тут я ничем не рисковала — у красотки не было ни малейшего желания изучать мою сущность. Ее, как и прочих, интересовал исключительно Альва. Я заметила взгляды, которые местные дамы бросали на Альфинур. Опасное и таинственное оружие на поясе пугало их, но и притягивало, только прибавляя очарования чужеземцу-колдуну.

— Что ж, — сказала красотка, с усмешкой отворачиваясь от меня, — действительно, если носить мужской балахон и делать наглое лицо, можно ввести в заблуждение каких-нибудь старых простачков вроде нашего алькальда... Вот господин алим, — льстиво добавила она, — тут нет ни малейших сомнений. Это ощущение яростной, неодолимой силы не подделать! Я чувствую его вот здесь, — она положила руку на утопающую в кружевах грудь, — в сердце…

— Ниже надо показывать, — с лукавым видом шепнула бедно одетая черноглазая женщина на дальнем конце стола. Остальные охотно захихикали. Красотка не обратила на реплику ни малейшего внимания. Она, не отрывая взгляда, хищно смотрела на Альву. Тот задумчиво чистил ножом ногти.

— Почему же истинная женщина — непременно ведьма? — спросила вдруг Эриза.

— Деточка, разве не очевидно? Ведьма — сильная, свободная женщина. Она обладает выдающейся привлекательностью, с легкостью подчиняя себе чужую волю. Она всегда получает, чего хочет. Ведьма приказывает и людям, и духам. Она владеет своими мужчинами, а не они ею...

Эриза, глядевшая в стол, подняла на нее мрачный взгляд:

— Ведьма творит зло!

Все посмотрели на нее и засмеялись. Красивая брюнетка даже на миг онемела от такой наивности.

— Ведьма делает то, что пожелает, — сказала она, гляди на Эризу с таким изумлением, будто с ней заговорила тарелка. — Что такое зло, деточка? Все относительно. У любого поступка две стороны. То, что благо одному, зло другому. Каждый заботится о своем, это в природе вещей. Так почему же меня должны заботить желания другого? Тот, кто хочет себе блага за мой счет?

— Похотливые самки, называющие себя ведьмами, желают власти. Но они ошибаются, считая, что обладают ею, — громко произнесла сухопарая, строго одетая блондинка с тусклыми глазами и узким ртом, тоже глядя только на Альву. — На самом деле они только потакают своим ничтожным страстишкам. У них нет власти даже над собой!

Альва поднял голову.

— Это правда, — заметил он. 

Бесцветная блондинка самодовольно улыбнулась. Она явно считала себя умнее всех присутствующих, но была слишком высокомерна, чтобы демонстрировать им это.

— Желания тела просты, грубы и примитивны. Но разум, свободный, разрушающий все границы дозволенного, может зайти гораздо дальше по пути, указанном нам Господином! Только те, кто живет жизнью ума, достойны называться людьми, — продолжала блондинка, взглядом ясно давая понять, что из присутствующих таковыми могут считаться лишь она и Альва. — Все прочие — просто животные. Они пригодны только для одного, — с неожиданной злобой загнила она, уставившись в упор на брюнетку, — на развод и на забой!

Красотка побагровела. На миг мне показалось, что сейчас она вцепится блондинке в жидкие косы. В неловкой тишине раздался одинокий веселый смех. Хихикала та бедно одетая черноглазая женщина с лукавым взглядом.