Авианосцы адмирала Колчака - Анатолий Матвиенко Страница 7

В августе 1914 года на Балтике Кронштадтское адмиралтейство могло позволить себе лишь мелкие укусы да сплошное минирование акватории по главной узости Финского залива меж островом Норген и мысом Поркаллу. Тем самым оно готовилось к оборонительной войне против Германского флота открытого моря, ожидая вступления в строй четырех крупных кораблей — «Полтава», «Гангут», «Петропавловск» и «Севастополь». Зато на Средиземном морском театре военных действий Антанта имела хороший перевес. Кайзеровский флот был там представлен лишь «Гебеном» и «Бреслау» с кораблями сопровождения, имевшими базу в австро-венгерской Хорватии на Адриатическом побережье. Основную силу союзников составили броненосцы Австро-Венгерских военно-морских сил.

12 августа, когда болгарский правитель Фердинанд, зажатый с запада сербской армией и не имевший резервов остановить русское наступление с востока, до поры до времени колебался с выходом из войны, Брусилов и Колчак получили сообщение от русского военного атташе в Греции. Разведка сообщила о готовности к выходу из Сплита мощной смешанной германо-австрийской эскадры. Куда повернет она — к Франции для бомбежки Марселя, к Суэцу для блокирования главной межокеанской артерии или к русским берегам у Дарданелл, — атташе не знал.

Вообще, выход в море крупных линейных кораблей всегда представлялся событием чрезвычайным. Слишком дороги эти монстры, которые куда лучше справляются с задачей устрашения на стоянке в порту, нежели на морских просторах, где ненароком могут и утонуть-таки. Вернее всего, кайзер забеспокоился после неуспехов Франца-Иосифа на суше. Сербы остановили австрийские войска к югу от Дуная, русские войска генерала Иванова давили с востока, а Вильгельм не мог помочь главному союзнику, связанный во Франции и с трудом удерживавший Восточную Пруссию. Оттого Средиземноморский флот хотелось использовать быстрее, пока тамошние базы надежны.

Перед выходом флота из Сплита разгорелись невидимые баталии на дипломатическом поле. На юге оставались четыре страны, явно заинтересованные в конфликте, но не определившиеся, какую сторону выбрать.

Король Румынии Фердинанд I, именовавшийся так же, как и болгарский царь, по родственным связям принадлежал к дому Гогенцоллернов, приходясь родственником Вильгельму. Однако к началу войны буквально все правящие фамилии были повязаны родственными узами, а российский самодержец именовал кайзера не иначе как кузеном. [3]Это ни в коей мере не мешало германцам и русским истреблять друг друга десятками тысяч. В августе четырнадцатого Румыния оставалась странным островком спокойствия, когда ее соседи неутомимо уничтожали себе подобных. Из Бухареста наблюдали за развитием событий. Ежели болгары не добьются успеха, а Сербия и Россия разобьют Австро-Венгрию, можно смело забыть о родственных узах и присоединиться к добиванию поверженных Габсбургов.

В Османской империи бурлили реваншистские настроения. Султан Мехмед Пятый и правящая партия «Единения и прогресса» любили припоминать обиды, причиненные в XIX веке и повлекшие утрату Балкан. В числе главных врагов назывались Россия с ее православными союзниками и Британия, постепенно обгрызающая османские земли в Африке и Азии. Ни с Германией, ни с Австрией давно уже не было столкновений. Вот только урок, полученный от русских в 1877 году и недвусмысленно говорящий — с ними воевать опасно, удерживал от безрассудных действий.

5 августа неизвестные подожгли османское посольство в Лондоне и убили посла. Затем пришли сведения об антитурецких погромах близ Константинополя и осквернении мечетей. Сам Аллах подталкивал к объявлению газавата русскому медведю и британскому льву. Хоть бы одно подтверждение их слабости…

Греция, не получившая ничего, кроме людских потерь и убытков во время прошлой войны с Австро-Венгрией, также не торопилась лезть в схватку, хотя и склонялась к стороне Антанты. Страннее всех вела себя Италия. Правительство подписало пакт с центральными державами, но после заключения не торопилось исполнять союзнический долг. Франц-Иосиф никогда не доверял ненадежным и спесивым «римлянам». Достаточно мощный австрийский броненосный флот Средиземного моря как раз и создавался для противостояния этим странным друзьям.

Брусилов не ждал, что австро-германская эскадра приведет конвой с десантом к южным российским берегам. У Франца-Иосифа сухопутных сил в недостатке, да и мобилизация не закончена. Но если их флот пройдется огневым шквалом по русским укреплениям в Галлиполи и триумфально вступит в какой-нибудь турецкий порт, у османских правителей изрядно прибавится решимости принять сторону центральных держав. Посему Алексей Алексеевич срочно связался с Колчаком. Против Румынии и Турции, ежели они ошибутся и поставят на Германию, в Черном море хватает кораблей. И Дарданеллы перекрыть не сложно. Наиболее уязвимое сейчас побережье — эгейское.

Затем командующий Южным фронтом отправил сообщения союзникам. Линейные корабли и броненосные крейсера есть у англичан на острове Гекчеада, подаренном британской короне в знак доброй воли по итогам войны 1879 года. Новейшие французские корабли базируются в Марселе. Выход в море вражеской армады — редкость, а в порту их не достать. Чем не случай отличиться в большой морской битве, устроить второй Трафальгар?

Самое страшное в войне коалиций — довериться ненадежному союзнику в деле, которое можешь осилить сам. Оттого русская армада, сопроводившая десант к Варне, усилилась отрядом, составленным из японских трофеев, и снова отправилась в поход, проследовав через Босфор и Дарданеллы. Морской путь, о владении которым мечтали тысячу лет, впервые пропустил надводную эскадру под Андреевскими флагами для фактических действий в Средиземном море, а адмирал Колчак нарушил главную заповедь — командовать издалека — и занял место на мостике «Императрицы Марии».

Когда на правом траверзе флагмана показался порт Гелиболу, адмирал получил сообщение по радио. Германо-австрийский флот обогнул Грецию и взял курс на северо-восток, к российским берегам. Британское адмиралтейство выслало навстречу VIII эскадру.