Товарищ Гитлер. Повесить Черчилля! - Герман Романов Страница 7

И тут Леске все понял, осознание случившегося стало настолько ярким, что не сдержался и грязно выругался еще раз, — в проливе, далеко внизу, начался ожесточенный бой, а некоторые из эсминцев были отнюдь не германскими, а британскими.

А это плохо, очень плохо, если не сказать хуже — высадка не оказалась настолько внезапной, как он подумал раньше.

Скоро в Ла-Манш припожалует их весь знаменитый «Гранд Флит», ощетинившись пушками многочисленных линкоров и крейсеров, и тогда славным парням адмирала Редера придется туго.

Гастингс

Удар о землю был силен — все же германский парашют имел большую скорость спуска, чем американские «ирвинги». Шмеллинга бросило лицом вперед, но он, падая, умело подставил предплечье, благо имелись на коленях и локтях защитные щитки, что носили все немецкие парашютисты.

Макса потащило по земле, а он в это время, чертыхаясь, расстегивал лямки. Весьма неудачная конструкция — в люфтваффе и у англичан замки подвесной системы намного удобнее, повернул и разом освободился. А тут пока расстегнешь — семь потов от страха сойдет.

— Ферфлюхте!

Рядом проскочил набравший воздуха купол, таща за собой сквернословящего десантника, — вот еще один порок немецкого изобретения: и не схлопнешь шелк, прижав край к земле, ибо система не позволяет этого сделать, и лямки не сразу расстегнешь. А потому Шмеллинг прыгнул вперед, накрыв всем своим мощным телом купол, вдавив наполненную воздухом ткань в землю.

Практикуемый в германских ВДВ прием, как свойственно иным паллиативам, оказался эффективным. Ругань спасенного парашютиста прекратилась, и тот наконец освободился от лямок, которые в иной ситуации могли бы сыграть роковую роль, как та веревка на шее у висельника.

Именно об этом подумали оба десантника одновременно, выхватив из кобур надежные «вальтеры», коими вооружали всех поголовно. Дело в том, что конструкция парашютной подвески не предусматривала наличие длинноствольного оружия, ибо сильный рывок в пояснице грозил неминуемой травмой. Так что автомат ни к груди не прижмешь, ни к животу или бедру. Не прыгать же с ним на вытянутых руках!

Оставаться же совсем без оружия в момент приземления сродни безумию или изощренной и смертельно опасной «русской рулетке». Так что пистолеты давали пусть и эфемерную, но все же хоть дохленькую гарантию, что на пулеметную очередь супостата можно будет ответить выстрелом, а не поднять руки к небу…

— Вот контейнер, Шмеллинг! Давай вооружайся!

По голосу Макс, к своему дикому изумлению, узнал ротного командира, обер-лейтенанта Лампе, по неисповедимому пути ветра оказавшегося рядом с ним.

Парашютисты кинулись к продолговатому контейнеру с толстым амортизатором на торце. Расстегнув, они достали первые попавшиеся стволы — пистолеты-пулеметы MP-38. Повезло — у каждого десантника имелись подсумки с длинными магазинами.

Присоединив рожок, Шмеллинг сразу почувствовал себя Давидом, вызвавшим на бой Голиафа. И только сейчас он огляделся — на юге в километре шла ожесточенная стрельба, небо располосовали очереди трассеров, суматошно взлетали сигнальные ракеты.

— Парни! Нас высадили точно! Там английский аэродром, на него сели планера второй роты!

Лейтенант яростно кричал сбегавшимся со всех сторон парашютистам — разброс при высадке оказывался солидным, от первого до четырнадцатого, покинувшего чрево «тетушки Ю», чуть ли не километр.

— Действуем, парни! Вперед!

Услышав звонкую команду и прекрасно зная, что ему делать в этом случае, бывший боксер, а ныне парашютист Макс Шмеллинг довольно быстро побежал к сполохам шедшего впереди боя, сжимая в руке свой надежный MP с уже откинутым прикладом.

«Фельзеннест»

— Мой фюрер! Генерал Шперле сообщает, что высадка десантов произошла по плану! Единственным препятствием стало то, что все большие и пригодные для посадки планеров поля, включая и те, что приспособлены для игры в гольф, оказались перекопаны. И более того, на них англичане установили заграждения, что привело к разрушению аппаратов. Но вот больших, то есть серьезных, потерь нет, о них не докладывали.

— Это очень хорошая новость, мой дорогой Белов!

Андрей потер ладони от радостного предвкушения и усмехнулся — самому смешно слышать очень даже славянскую фамилию, произнесенную самим Адольфом Гитлером. То ли еще будет, господа нацисты!

— Все же парашютисты графа Шпонека немного не успели за генералом Штудентом, став вторыми…

— В десанте все первые, Белов, вторых не бывает. Каждый парашютист действует в авангарде, выполняя планы командования, зачастую только по собственной инициативе. И главную роль в этом играет как уровень подготовки, так и предприимчивость, заложенная природой.

Андрей улыбнулся, но сжал губы — иной раз натура настоящего фюрера, воля и мозг которого были подмяты, иной раз прорывалась, и тогда он начинал изрекать слова «высоким штилем», или, проще говоря, «вещать». Как там у классиков? Остапа понесло?

— Так точно, мой фюрер!

— А высадка… Об ее успехе или не успехе мы будем говорить тогда, когда парашютисты захватят английские аэродромы и мы сможем организовать воздушный мост. И тогда, когда воздушный десант соединится с морским и на плацдармах будут сосредоточены для прорыва наши танковые дивизии. А пока, Белов, говорить об успехе преждевременно! Идите и выполняйте свои обязанности!

«Еще спугнешь фортуну, майор! А она очень капризная дама, за которой нужно ухаживать очень аккуратно. Или накаркаешь, как любят русские выражаться!»

Андрей недовольно поджал губы и снова склонился над картой, краем глаза наблюдая за адъютантом. Тот смущенно застыл и тихо-тихо попятился, неслышно затворив за собою дверь.

Родионов воровато оглянулся, хотя прекрасно знал, что в кабинете никого нет. Но привычка есть вторая натура, и от нее очень сложно избавиться.

Шкафчик приоткрыл дверцу, словно таинственный сказочный Сезам, и Андрей налил себе из пузатой бутылки тягучей рубиновой жидкости. Глаз-алмаз оказался набит, и рука натренированно дернулась — ровно половина.

Чисто по-русски хекнув, фюрер поднес бокальчик к губам и потянул пахнувший вишней ликер. Пятьдесят граммов оказали привычное воздействие, и стало еще лучше, когда он вдохнул воздух. Крякнул от удовольствия, ощущая сладость во рту.

— Крепок, собака! И хорош, хорош, куда там прибалтам с их бальзамами в глиняных бутылках! Пусть к русской водке привыкают…

Но перейти к осмыслению политической жизни мозг Андрея отказался, снова переключившись на выброску парашютистов. И сразу возник закономерный вопрос — почему британцы не приняли должных мер по отражению воздушного десанта?!

Ведь во время Критской операции, как знал Андрей по той истории, ВДВ Геринга понесли чудовищные потери, да такие, что если бы не самая экстренная переброска по воздуху горных стрелков, знаменитых «эдельвейсов», то десант был бы уничтожен.