Ведающая Водой - Алёна Носова Страница 7

И все-таки мысль о том, что в ее роду, пусть и тысячу лет назад, но были маги, грела сердце маленькой Сайарадил…

– Госпожа! – раздался вдруг знакомый голос – старательный арапчонок все же умудрился отыскать ее. – Ваш щербет!

Сая собиралась снова отослать его, но внимание ее вдруг привлекла процессия, движущаяся по набережной.

– Неужели жрецы? – охнула девочка.

Они были так похожи друг на друга: длинные синие туники, ниспадающие с плеч плащи с глубокими капюшонами и белые маски с узкими прорезями для глаз. Сайарадил зачарованно глядела на жрецов, которых видела первый раз в жизни. Воспользовавшись тем, что госпожа отвлеклась, арапчонок всучил ей в руки запотевший стакан, и Сая рассеяно сделала глоток.

Жрецы между тем остановились у самого берега реки: десять из них несли большой поднос, оперев его на плечо и поддерживая руками; еще двое шли во главе процессии, напевая что-то вполголоса.

– Что это за обряд? – жадно спросила Сая.

Арапчонок с готовностью затараторил:

– Часть праздника, госпожа! Милостивые жрецы приносят жертву.

Сая поперхнулась щербетом и поспешно отвернулась.

– Это малая жертва, – пояснил арапчонок. – Не кровавая, нет-нет! Здесь же не дикие земли. Подойдем ближе, если есть охота.

Сая вышла из беседки и, пройдя вперед, разглядела, что на подносе горкой сложены фрукты и овощи, а также горсти зерна.

Жрецы между тем прошли по причалу и стали спускать поднос на воду.

– Деревянное ложе, – объяснял арапчонок. – Дары природы с прошлого года, малая жертва реке! Дождь для полей просят.

– Они хотят высыпать все это в реку? – удивилась Сая.

Арапчонок замотал головой.

– Жертву пустят по реке. Если вода останется спокойна – быть урожаю, а если разгневается – значит, быть засухе.

– Как же узнать, что вода гневается?

– Она заберет жертву на дно!

– И как часто тонут деревянные ложа? – сдвинула светлые брови Сая, глядя, как плавно скользит по воде малая жертва.

Она начала понимать, почему отец так скептически отзывался о магии.

Жрецы затянули бодрый распев – видимо, в честь того, что засухе в этом году не будет. Люди на набережной улыбались, а Сайарадил ощутила жгучее разочарование. Неужели это и есть великая магия Эндроса?

Жрецы продолжали петь, вперившись взглядом в уплывающий поднос, и только один из них смотрел в сторону. Этот жрец выглядел иначе: на нем был не аккуратный синий, а мешковатый серый балахон… Внезапно он обернулся; из-под капюшона глянуло знакомое бледное лицо.

Стакан с щербетом выскользнул из пальцев Сайарадил и разбился о каменные плиты.

Песнопение плавно завершилось. Жрецы смолкли и, соблюдая строй, направились прочь от реки. Серый балахон исчез из вида Сайарадил.

– Куда они? – спросила она, хватая арапчонка за руку.

Тот показал глазами на торчавший над деревьями пик – башню Храмовой школы.

– Принеси-ка мне новый стакан, – медленно проговорила девочка; арапчонок умчался выполнять приказ.

Еще вчера недосягаемая, сегодня башня была так близко… «Мама, должно быть, ищет меня» – опомнилась Сая, но, выйдя на просторную аллею, увидела Айстриль в окружении подруг. «Отец будет недоволен» – спохватилась девочка и тут же заметила Дижимиуса, с пеной у рта о чем-то спорящего с Тодусом Тормом.

Когда никому нет до тебя дела, то какое тебе дело до всех? Решительно насупив светлые брови, Сайарадил свернула на боковую аллею. Здесь было пустынно: празднующая толпа осталась позади. Высокие кипарисы уступили место раскидистым платанам, опоясывающим храмовый двор. За платановой аллеей оказалась высокая каменная ограда, над которой виднелась верхушка башни. Двинувшись вдоль стены, Сая нашла узкую дверцу из кованных прутов и жадно припала к ним, заглядывая внутрь.

Ее взгляд сразу уперся в невысокое строение, притаившееся за глухой стеной – Первохрам, древнейшее сооружение Эндроса.

Серый камень, заостренные своды и плющ, вьющийся по стенам – Храм разительно отличался от белых строений Старого города. Широкая переходная галерея соединяла его с башней Храмовой школы, входить в которую дозволялось только избранным. Самые достойные из них становились жрецами, и не было в Эндросе доли почетней, чем эта! Благородный или простолюдин – не имело значения; наделенных способностями к магии рождалось так мало, что происхождение утрачивало всякий смысл.

Мрачные своды храмовых стен вселяли страх, но сад вокруг был воистину прекрасен.

Порыв ветра зашелестел кронами платанов.

«Вперед!» – казалось, говорили деревья.

Девочка потянулась к тяжелому кольцу-ручке и напоролась на пристальный взгляд. Под сенью отцветающих слив стоял он. Казалось, бледное лицо было вырезано из смерзшегося снега, а глаза – изо льда.

Яркий свет солнца придавал храбрости. Под пристальным взглядом ледяных глаз Сая провернула запор и вошла в храмовый сад.

Ее ноги ступили на мягкий ковер зелени. Густая трава и цветущие клумбы были усыпаны лепестками, опадающими с цветущих деревьев; где-то неподалеку тихо журчала вода – должно быть, целебный источник. Сайарадил огляделась в поисках того, за кем она пришла сюда, но бледный морок словно слился с белым цветом вишен.

Осторожно двинувшись мимо клумб ароматной лантаны вперед, к храму, в просвете между деревьев справа Сая увидела колонну, затем еще одну – и вот из-за зеленых кипарисов выступило кольцо величественной колоннады, увенчанной коническим куполом.

Сайарадил замерла, объятая благоговейным страхом, но хлесткий порыв ветра подтолкнул ее в спину.

При приближении размеры колоннады пугали еще больше. Крутые ступени вели к площадке наверху – ни заграждений, ни стражи. Что-то белое мелькнуло у входа, но это был, наверное, всего лишь солнечный блик… Завороженная игрой света, Сайарадил поднялась по ступеням и замерла: под центром купола белым пятном на фоне серых колонн высился прямоугольный камень – тысячелетний Саркофаг, огромный, сплошь покрытый мелким узором…

Внезапно по спине пробежали мурашки. Сайарадил круто обернулась и уперлась взглядом прямо в ледяные глаза. Тот, кто преследовал ее в ночных кошмарах, стоял перед ней наяву. Его замерзшее лицо пришло в движение, брови изогнулись, рот исказился, словно он пытался сказать что-то. Не помня себя от ужаса, девочка отшатнулась назад, ладонями уперевшись в поверхность Саркофага.

В то же мгновенье ее обожгло. Руки словно приросли к камню. Сая не могла пошевелиться; кажется, она кричала. Сколько времени прошло, прежде чем прибежали люди?.. Они спрашивали что-то, но Сая не слышала слов – боль, терзающая разум и тело, заволокла ее глаза мутной пеленой и оглушила уши. Когда она пришла в себя, то поняла, что ее волокут вниз по ступеням к яркому солнечному свету, а затем – по саду мимо цветущих вишен к темным сводам Храма.