Танамор. Призрачный сыщик - Екатерина Соболь Страница 7

– Они все деревья у берега вырубили! Ноги моей там не будет.

– А и зря, неплохие денежки там платят. Мы на продаже овощей закупщикам столько не заработаем. Все изменилось, детка. Повсюду теперь эта… про-мыш-лен-ность! Смотри, какую я ткань купила, – это Каллахан делает, самой такую не спрясть!

– Вы не знаете, как найти деревню, где хранился танамор? – спросил я, решив, что хватит терять время на пустые разговоры, тем более настолько скучные. – Трилистник, который Мерлин подарил людям.

Мамаша покатилась со смеху.

– Ох, да вы чего! Это ж сказка! Дайте лоб потрогаю, не жар ли у вас. – Она потянула руку к моему лицу, но я успел отдернуться. – Ох, какой вы дикий. Я ж по-матерински здоровьем вашим интересуюсь.

Вот уж спасибо. Я выдавил что-то смутно похожее на улыбку и больше не сказал ни слова. Когда обед наконец завершился, я думал, мы немедленно пойдем расспрашивать соседей, но Молли завалилась спать (спали они на матрасе прямо в столовой, чем меня чрезвычайно шокировали). Нам с Беном, к счастью, туда же лечь не предложили, это было бы непристойно, и отправили спать на сеновал, чем шокировали меня второй раз.

– Какое приятное место, – пробормотал Бен, сонно ворочаясь на соломе, и немедленно уснул.

Мы не спали в одной постели с тех пор, как были детьми. Я лежал, грустно слушая его дыхание и глядя на полосы света, пробивающиеся сквозь щели в крыше. Мне было очень, очень одиноко.

И тут раздались шаги. Я перевел взгляд на дверь. В проеме удивленно замер молоденький парнишка: не поймешь, то ли у него еще отрочество, то ли уже юность. Никаких признаков бороды, темные волосы, карие глаза, весь какой-то щуплый: даже я по сравнению с ним ощутил себя шикарным взрослым мужчиной.

– Ты кто? – спросил я, но озарило меня еще до того, как он успел ответить. Темные волосы, прямой нос, резкая линия челюсти – я такое уже видел. – Ты брат Молли.

– Да, – осторожно ответил он, как будто не уверен был, с чего начать разговор. Я его понимал: не каждый день находишь у себя на сеновале полумертвого графа. И второго, вполне живого и спящего. – Я Киран. Вы меня звали?

Ой, какой вежливый мальчик. По сравнению со своей громогласной мамашей и бестактной остроумицей-сестрой он казался вполне приличным человеком.

– Не припоминаю, но, раз уж ты тут, можешь принести мне одеяло, – ответил я и поудобнее устроился, демонстрируя, что с этого места меня ничто не сгонит. – Мы друзья Молли из Лондона. Я – граф Гленгалл, а это… – я поколебался, но все же лишать Бена титула не стал: – граф Гленгалл, мой брат.

Я ждал чего-то вроде «Моя сестра водит дружбу со знатью, какая честь нашему дому!», но Киран молча подошел ближе. Солома под его ногами уютно зашуршала.

– Вы… вы не живой, – сказал он, нахмурившись.

– И что? – холодно спросил я, решив держать лицо до последнего. – На фабрику Каллахана меня отведешь?

Рот у него комически приоткрылся.

– Вы знаете про Каллахана? О… Теперь я понял. Вы хотите у него работать? Он кого только не нанимает – наверное, даже вот таких странных, полуживых мертвецов.

И пока я пытался определиться с ответом (я не странный, полуживой мертвец, что за оскорбление!), маленький наглец подошел, рывком поднял меня на ноги и куда-то потащил: очевидно, продавать за десять шиллингов. Мысли о его вежливости я тут же взял обратно.

– Эй! – возмущенно прохрипел я. – А ну пусти! Я спас твою сестру!

Бен заворочался, но не проснулся, и я не успел его позвать, как уже оказался на улице.

– Нам нужно туда, идемте! – частил Киран.

Я барахтался, Киран тащил, в доме было тихо, а голосисто вопить мне было теперь не под силу, так что я пытался отстоять свободу, цепляясь за деревья и угол куриного сарая. Безуспешно: ирландцев, похоже, с детства тренируют как борцов-силачей. Киран цепко держал меня за локоть и успел дотащить до соседнего дома, когда я почувствовал, что на меня смотрят. Я в ярости повернул голову – прекрасное развлечение, наслаждайтесь, господа, – и осекся.

Из-за соседского угла на меня смотрела старушка, и взгляд у нее был неподвижный, тусклый, лицо бледное. Я слишком много раз видел такие лица (в том числе в зеркале), чтобы не понять, что она мертва. Глядела она прямо на меня, точно как та девушка в Ливерпуле – и тоже вполне справлялась с тем, чтобы стоять на одном месте, а не шагать куда глаза глядят.

Все это успело промелькнуть у меня в голове, а потом мысли затянуло туманом. В ушах зазвенело, стало тяжело дышать, заболело в груди. У меня ведь ничего не может болеть, но болело все равно. Я метался на узкой деревянной кровати, и кто-то повторял мне: «Ты сама виновата», а я задыхался, и это продолжалось целую вечность. Потом туман рассеялся, и я резко сел.

Я сидел на широкой лавке, рядом суетилась Молли. Увидев меня, она выронила какое-то шитье. Так, есть и хорошая новость: продать меня не успели, я по-прежнему в ее доме.

– Доктор, он ожил! – звонко крикнула она.

Ну, «ожил» – это уж громко сказано, но возразить я не успел. Вот только на крик Молли в комнату зашел не Бен, а ее мамаша.

– Ах ты, исчадье! – простонала она, глядя на меня. – Я сразу поняла, с тобой что-то не то. Живой мертвяк в моем доме! Молли, да куда это годится?! Убери его отсюда, сотый раз говорю!

Молли вытолкала мать за дверь и села рядом со мной.

– Не выходите больше на улицу. – Она сжала обе мои руки в своих, наверняка теплых и приятных на ощупь. У меня осязание не работало, так что я и свои-то еле чувствовал. – Мы вас спрячем и спасем. С вами опять то же самое было, как в дилижансе: вышли и упали, как замертво.

Киран, видимо, со страху позвал на помощь. Надеюсь, он упомянул, что сам меня на улицу притащил? Но сказать я ничего не успел – прибежал Бен, одетый в какую-то уродливую деревенскую одежку с чужого плеча.

– Ох, Джонни, наконец-то. Двое суток без движения!

Двое?! Это уж слишком. А Бен сел рядом и продолжал:

– Насколько все было проще, когда ты был просто результатом моего эксперимента! Но тебя вернуло действие волшебного – за неимением лучшего слова – ирландского камня, и теперь я не понимаю, по каким законам ты работаешь. – Бен вытащил из своего кармана танамор, и я нахмурился. Он ведь был у меня в кармане, это я его храню! – Я забрал его, чтобы изучить, результат нулевой. И, уж прости, тебе не отдам: вдруг опять свалишься где-нибудь, а кто-то решит обыскать твои карманы.

Расставаться со своей драгоценностью мне не хотелось, но Бен, увы, был прав. Я уныло уставился на танамор. Теперь уже и поверить было невозможно, что он на моих глазах вернул Молли жизнь. Просто три обломка блеклого зеленого мрамора, которые с помощью какого-то странного магнетизма притягиваются друг к другу, образуя нечто похожее на трилистник. Вот и все чудеса.

– Говорил мне Майкл: проводи эксперименты только в контролируемой среде! – продолжал шептать Бен. – В тот раз ты портился, как обычное тело, а мой раствор поддерживал в тебе достаточно жизни, чтобы тормозить этот процесс. Но сейчас ты просто выпадаешь из реальности, а вернувшись, становишься более… – Он так стыдливо замолчал, что я понял: продолжение мне не понравится. – Мертвым.