Год Инвера - Марта Еронакова Страница 7

– Нет, лапы задние ближе друг к другу. Так прыжок выйдет длиннее, – Инвер подвинул лапы бурого песика. Таора, стоявшая рядом, тут же перевела его слова.

Пес послушно склонил голову и прыгнул. Хвост его повело в сторону под конец прыжка, но это было намного лучше, чем в первые дни тренировок, когда каждый второй пес падал на землю после прыжка. После невероятной охоты Инвера, от которой тот отходил сутки, Таора решила, что научиться охотиться должен каждый в ее стае. И теперь волк уже несколько недель учил зверей премудростям выслеживания и убийства. Обучение шло намного лучше, чем он думал. «Все же мы, видимо, действительно родственники. Что подходит волкам, то подходит и собакам, с малыми изменениями. И обучаются они быстро». Действительно, на самостоятельную успешную охоту уже ходили все, кроме старого Марока и Мираны, которая ощенилась и теперь ни на шаг не отходила от трех пищащих комочков. Со дня на день комочки должны были открыть глаза, а это означало, что скоро собакам пора было отправляться в путь. На этом особенно настаивал Инвер. Часто после тренировок он уходил охотиться в одиночестве, возвращался всегда с добычей, но в крайне дурном расположении духа. На все расспросы Таоры он отвечал, что устал.

Но дело было не в усталости, а в многочисленных капканах, которые стали появляться на территории стаи. Волк обезвреживал их палками, но на следующий день вместо одной ловушки появлялось две других. Инвер знал, что означает появление ловушек: жители Конора начали на них охоту.

Поэтому новость, украсившая утро одного из августовских дней, чрезвычайно обрадовала его.

– Щенки открыли глаза, – сказала Таора, выходя из шахты. Инвер спал у входа, будучи готовым первым дать отпор врагам и задержать их до тех пор, пока собаки будут убегать через запасной ход.

– Прекрасно. Значит, можно уходить.

– Зачем? – грустно протянула собака и обернулась к лазу. – Здесь тепло, сухо. Много еды. Мои привыкли к этому месту.

«Вот разница между нами. Они готовы довольствоваться чем угодно, называя это домом и храня ему верность. Волкам же всегда нужно большее».

– Здесь опасно. Город совсем близко. Да и помнишь ту девушку, которая в таверне подсказала мне, где найти вас? Если уже она знает, то и другие люди. За вас все еще назначена награда и не маленькая.

Таора засомневалась.

– Но если они столько времени за нами не приходили… Может, они забыли про нас, – с надежной в голосе сказала Таора.

– Не забыли, – посмурнел воин. – Я не хотел говорить, чтобы не наводить панику. Да и ты, наверное, не говори никому. В лесу появились капканы. Много капканов. Люди начали искать нас.

– Да что же им неймется все! – в сердцах крикнула собака. – Мы уже и из города ушли, и живем в шахте, до которой им столько лет дела не было, но они и отсюда нас вытравить хотят.

– Деньги. Людьми руководят деньги.

Собака тяжело вздохнула.

– Никак не могу привыкнуть, что ты наполовину человек.

– Скорее на треть. Волк, собака и человек. Я сам не могу привыкнуть.

– Я так и не видела тебя в человеческом обличьи.

– Поверь, в волчьем я красивее, – Инвер улыбнулся. – Надо сказать остальным, что мы уйдем завтра на рассвете. А сейчас я хочу посмотреть на щенков.

Три шарика выкатились на встречу к волку, когда тот вошел в общую пещеру и тихо запищали, когда зверь наклонился, чтобы обнюхать их.

– Не бойтесь. Я не враг.

Два комочка, мальчик и девочка, были точной копией своей матери – белые, с крупными черными пятнами и розовыми носами, они все делали практически одновременно. Последний же, грязно-коричневый песик, держался обособленно и исподлобья смотрел на воина. Инвер вспомнил, что их отец был убит в тот день, когда стая решила покинуть город. Мирана очень тосковала по своему другу. «Теперь этот малыш будет ей вечным напоминанием, как я для своего отца». Волк поднял морду на мать зверят. Та внимательно следила за его действиями, но совершенно не боялась легата. «Она доверяет мне самое ценное. Я должен не подвести ее».