Analyste - Андрей М. Мелехов Страница 69

Когда пыль осела, толпа смогла разглядеть и второго посетителя. Этот оказался покрытым красно-черной грязью человеком в одном кроссовке, лежащим без движения. В руках он сжимал такой же грязный немецкий пулемет времен Третьего Рейха с патронной лентой, разметавшейся в пыли, как огромный червь-паразит. Когда человек, тихо застонав, наконец медленно поднялся, толпа, состоявшая как из пакостно нагрешивших, так и из демонов различной степени уродливости, ахнула. Даже среди бела дня было очевидно, что незнакомец, совершивший вынужденную и довольно жесткую посадку у Ворот в Преисподнюю, излучает вполне видимый и сильный нимб. Подоспевший к тому времени Амброс Бирс тут же подумал, что этот, пожалуй, мог оказаться и непьющим. С такими-то способностями. Только вот какого черта эдакий святоша здесь делает? Отстал от экскурсии? А пулемет? Зачем ему на экскурсии пулемет? У нас что, пулемета бы не нашлось?

Адский зверь Левиафан, падение которого незадолго до этого положило конец убежищу котлетных отравителей, хромая и рыча, все же добрался до места сошествия с небес Аналитика. Увидев предполагаемого обидчика, аллигатор кошмарных размеров раззявил пасть и издал оглушительный рев очень и очень обиженного хозяина болот. Тираннозавр по имени Бехемот враскачку, как революционный матрос с крейсера «Аврора», подошедший с другой стороны, решил поддержать товарища и, став в недвусмысленно угрожающую позу главного хулигана джунглей, произвел не менее оглушительный звук. Толпа любопытных, начавшая было к этому моменту собираться вокруг нашего героя, поспешила рассосаться: никто не хотел попасть в центр еще одного быстро назревающего катаклизма.

Аналитик, еще не очнувшийся от своего путешествия через космос и измерения верхом на ангеле с нацистскими симпатиями, все же понял, что два чудовища имеют отнюдь не мирные намерения. По привычке он было потянулся к пулемету, но вовремя вспомнил, что тот заглох еще в Раю, поперхнувшись остатками ужина Св. Бернарда. Тут он припомнил, что у него есть и иные возможности для выяснения отношений с двумя чудовищами, похожими на живые крейсера, непонятно как разгуливающие по суше. Когда тираннозавр Бехемот решил, что уделил достаточно внимания рытью почвы трехпалыми куриными лапами, выделению, как и положено полным отморозкам, пенистой слюны, изданию ужасных воплей и прочим ритуальным элементам конфронтации, он оглушительно зарычал в последний раз и, как бронепоезд, начал разгоняться в общем направлении неподвижно стоящей небольшой человеческой фигуры со слабым свечением вокруг очень грязной головы.

Пока страшное чудовище набирало скорость, Аналитик, уже пришедший в себя и разозленный очередным неспровоцированным нападением, с сосредоточенным вниманием наблюдал за приближением реликтового балбеса. Балбес, роняющий хлопья вонючей слюны и писающий кипятком, уже перешел на заключительную стадию разбега, приведя свое немалое тело в почти горизонтальное положение и предвкушающе вытянув страшную башку размером с дачу начальника районного ГАИ. Когда до столкновения оставались считанные мгновения, наш герой швырнул прямо в пасть чудовища хорошо заряженную шаровую молнию размером с футбольный мяч и резко откатился в сторону. Бехемот лязгнул зубами, машинально проглотив синеватый энергетический заряд, и начал было тормозить огромными когтями, пытаясь разобраться, кого же он скушал и какие вкусовые ощущения при этом испытал. Пока страшный зверь ехал на хвосте, пытаясь погасить энергию, подобную энергии тормозящего блиндированного поезда, его брюхо вдруг жутко раздуло, и Бехемот, конвульсивно дернувшись, раззявил пасть и громко отрыгнул столб синего пламени вперемешку с истошно орущими незадолго до этого проглоченными грешниками.

По-видимому, произошедшее утомило ящера и убедило его прекратить агрессию против Аналитика. Во всяком случае, все, на что его хватило после приступа рвоты, было повернуть башку в сторону обидчика и слабо рыкнуть. Бехемот поковылял к тоже потерявшему желание продолжать драку Левиафану, и оба чудища стали трогательно тереться ужасными мордами и изредка подвывать, жалуясь на полученные на службе увечья. Несмотря ни на что, Аналитику стало их жалко. Приблизившись к притихшим монстрам, он уверенно вытянул руку с поднятой вверх ладонью в их направлении. По-видимому, тем немедленно стало лучше, так как они с удивлением и благодарностью заскулили.

— Да, выглядит он практически так же, как я себя чувствую! — прокомментировал эту сцену Амброс, бывший безусловным экспертом во всем, что касалось рвотного рефлекса.

— Если продолжить аналогию, то аллигатор, как и я, должен писать лезвиями для бритья, — мрачно пошутил Казанова.

— Ну что ж, друг мой, а не пора ли нам представиться незнакомому герою-воителю? Хоть, судя по нимбу, он и святоша, но его деятельная жизненная позиция заслуживает всяческого уважения и поддержки.

В это время на значительном расстоянии от описанных событий, в городе Молло, в одном из огромных тенистых залов погибшего Храма Соломона, возле тихо журчавшего прохладного фонтана, иерархи Совета слушали объяснения ангела в кожаном плаще, покрытом коростой красно-черной грязи.

— Итак, — продолжал Миссионер, — ты говоришь, что именно безбожник по имени Аналитик похитил из Шеола мою дочь Веронику.

— Так точно, святейший, — коротко отвечал Уриэль.

— И что он же произвел все те разрушения в подземельях, прилегающих к Шеолу, включая взрыв в шахте, ведущей к Большому Порталу.

— И это так, святейший, да будет мне свидетелем Господь!

Надо сказать, что Уриэль давно опытным путем установил, что никаких оргвыводов за вранье и упоминание имени Божьего всуе все равно никогда не бывает.

— И это он имел отношение к смерти помощника Михаила?

— Я сам видел, как это произошло!

— И это он пытал его, копаясь в его мозгу щипцами?

Опять получив утвердительный ответ, Миссионер переглянулся с Основоположником. Сидевший рядом в напряженной позе Египтянин с некоторой тревогой боковым зрением отметил этот немой обмен. Было понятно, что иерархи пока не проглотили предложенную версию событий. Проклятый Уриэль! Не смог справиться со смертным!

Молчавший до этого Михаил, почтительно стоящий в стороне в полном боевом облачении римского всадника, наконец вмешался в ход допроса:

— Помимо останков ангелов небесных, я нашел в пещере еще и вот это.

Из простого мешка, лежавшего у его ног, Михаил за волосы достал половину гнусной головы Азазела. Невероятно, но оставшийся целым глаз бывшего ангела и теперь уже бывшего упыря вертелся в орбите, с интересом осматривая окружающее и порой даже подмигивая, видимо, узнавая кого-то из присутствовавших. Основоположник, с отвращением наблюдавший этот спектакль, спросил:

— А оно говорить сможет?

Половинка головы осклабилась в жуткой полуулыбке и, изловчившись вываленным сухим и черным языком, кое-как произнесла:

— Пофелуй меня ф фопу, фтарый мудак!

Пока иерархи абсорбировали шок от самого факта говорящей полуголовы и удивлялись чистоте звука «м» в произнесенном ругательном слове, та еще раз ухмыльнулась половиной рта и таки закончила свою ерническую мысль: