Ярость и рассвет - Рене Ахдие Страница 67

– Я уже сказал тебе почему. – Халид поднялся на ноги. – Тебе опасно знать эти вещи. Знать…

– Знать что? – Она резко развернулась к нему. – Знать тебя? Словно я когда-нибудь могла надеяться постичь это. Все же я как дура пыталась узнать. Понять, что тебя тревожит, что приносит тебе радость. Но я по-прежнему в неведении, даже о самых тривиальных вещах. Я не знаю, какой у тебя любимый цвет. Какая еда тебе не нравится. Какие запахи вызывают у тебя самые заветные воспоминания. Я ничего не знаю, потому что ты борешься со мной на каждом шагу.

Он наблюдал за ней, пока она говорила, его лицо было внимательным, самообладание – нарочитым, хотя глаза выдавали более глубокий конфликт, который халиф уже не пытался скрыть.

– Мне не известно, чего ты хочешь от меня, Шарзад. Я только знаю, что не могу тебе этого дать. Не сейчас.

– Это намного легче, чем кажется, Халид-джан. Мой любимый цвет – фиолетовый. От запаха роз я чувствую себя дома, где бы я ни была. Я не люблю рыбу, но буду есть ее, чтобы порадовать любимого человека, улыбаясь сквозь мучения.

Его лицо оставалось каменным, борьба в его глазах продолжалась.

С поверженным вздохом она развернулась и направилась к выходу.

– Спокойной ночи.

Халид догнал ее несколькими широкими шагами и прижал руку к двери из черного дерева, не давая Шарзад уйти.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – тихо спросил он.

Она не подняла глаз, хотя ее сердце отдавало ударами у нее в горле, словно барабан.

– Докажи, что настоящий мужчина не выставляет напоказ то, что в нем есть. Это просто есть.

– А оно есть? Действительно ли ты моя? – спросил Халид с тихим торжеством в голосе.

Ее убежденность еще больше дрогнула.

– Я сказала тебе: не пытайся обладать мной.

– Я не стремлюсь к этому.

Она повернула голову и посмотрела ему в глаза.

– Тогда никогда больше не говори о том, что отправишь меня прочь. Я тебе не принадлежу, и ты не можешь распоряжаться мною по собственному желанию.

Лицо Халида разгладилось в понимании.

– Ты настолько права. Ты не моя. – Он убрал ладонь с двери. – Это я твой.

Шарзад плотно сжала пальцы, заставляя себя вспомнить время, когда она ничего для него не значила. Время, когда он не значил для нее даже меньше, чем ничего, и забрать кровь за кровь было единственным смыслом ее жизни.

Увы, она уже не видела того же мальчишку перед собой. Только свет посреди моря темноты и верное обещание чего-то большего. Но она никогда не видела то, что должна была видеть. Боль, злость и предательство. Эти вещи всегда исчезали, и она презирала себя за это.

Прежде чем она смогла остановить свои руки, они потянулись к нему, словно существовали только для того, чтобы прикасаться к нему. Ее пальцы коснулись его подбородка, нежно, точно перышко, перед тем как отстраниться, и он закрыл глаза, легко вдыхая. Будто яд, играющий с лекарством, руки не слушались Шарзад и взяли все под контроль, а простого ощущения его кожи им было недостаточно. Всегда недостаточно. Они прикоснулись к его лбу и легко продвинулись к вискам, прежде чем скользнуть в его волосы, гладкие как шелк и темные будто ночь. Она видела, как расплавленный янтарь в его открытых глазах сменяется огнем от прикосновения ее пальцев. Шарзад пробежала ладонями вниз к его шее, где замерла.

– Почему ты не прикасаешься ко мне? – прошептала она.

Ему потребовалось время, чтобы ответить:

– Потому что, если я начну, то уже не смогу остановиться.

– А кто просил тебя останавливаться? – Ее пальцы опустились к его груди.

– Что, если я не смогу дать тебе ответов, которых ты хочешь?

И опять она вернулась к нулю.

Тем не менее там, в тепле его глаз, было все.

– Тогда дай мне это. – Шарзад встала на цыпочки и прильнула своим ртом к его губам.

Когда он не ответил, она провела языком по его нижней губе, и его руки обхватили Шарзад за талию, медленно испепеляя ее. Она подумала, что он оттолкнет ее, но Халид с силой притянул девушку к себе. Он целовал ее, объединяя ничто во все. Шарзад обвила его шею обеими руками, и он прислонил ее спиной к двери из черного дерева, пока она не уперлась в нее; они дышали в такт, вдох за вдохом, удар за ударом.

– Халид. – Она схватила его за плечи, когда его губы коснулись нежной кожи под подбородком. Ее сердце стучало так громко, что она сначала не услышала шума за дверью.

– Сеид.

– Халид, – повторила она, ловя его запястья.

Он тихо выругался. Затем потянулся к бронзовой ручке.

– Да. – Его голос был низким и раздраженным.

Стражник поклонился сквозь приоткрытую дверь.

– Шарбан хочет поговорить с вами. Капитан аль-Хури, возможно, выяснил, как злоумышленники проникли во дворец.

Халид, коротко кивнув, захлопнул за собой дверь. Он провел ладонью по подбородку, прежде чем опять повернуться к Шарзад.

Она стояла, прислонившись к черному дереву и заведя руки за спину.

– Иди, – сказала мягко.

Он медлил, изучая ее внимательным взглядом.

– Я…

– Не волнуйся. Я останусь здесь.

– Спасибо. – Снова взявшись за ручку, он, задержавшись, улыбнулся сам себе.

Она свела брови.

– Что такое?

– Это подходящее наказание для монстра. Хотеть чего-то так сильно, держать это в руках и знать, вне всяких сомнений, что ты никогда не заслужишь этого. – Халид открыл дверь и вышел за порог, не ожидая ответа.

Шарзад сползла на пол. Руки, которые так уверенно прикасались к нему, сейчас дрожали перед ее лицом. Как доказательство того, что она в равной степени наказана за свои прегрешения. Наказана за то, что желает монстра.

Она молча поблагодарила звезды, которые вмешались в судьбу, ведь ее монстр, похоже, не знал, как разум оставил ее на протяжении одного вздоха. Как на нее обрушилось чувство вины. И как вопросы обременяли ее душу.

«Тот, кому известно все».