Апостолы Феникса - Линн Шоулз Страница 65

Он отошел от зеркала и, засунув руки поглубже в карманы халата, пошаркал из спальни в гостиную. В воздухе стоял гул австралийского диджериду и дым сандаловых палочек. Подойдя к цельному стеклянному окну во всю стену, он отодвинул светонепроницаемые шторы и стал смотреть в ночное карибское небо. Вдалеке виднелся океан, в нем отражались звезды.

Сколько раз за эти годы он обращал взор к звездному небу и вопрошал, за что ему это проклятье — бессмертие? За долгие десятилетия он перепробовал все — на вкус, на запах, на ощупь; не осталось таких вещей, которых бы он не видел или не делал. Он был знаком со многими знаменитостями и со многими незнаменитыми людьми. И даже если вдруг он чего-то не сделал, не сказал или не увидел, то теперь это уже неважно. Будущее не обещало ничего хорошего.

За что? Почему? Не может милосердный Бог приговорить человека к бесконечной пустоте — это жестоко!

Призрак в зеркале не давал ответа.

Одетый в зеленый хирургический костюм и шапочку, с хирургической маской на лице, Гровс бесшумно шел по коридору, стены которого слабо освещались тусклыми ночными лампочками. Температура воздуха, при которой жили все остальные обитатели громадной пирамиды, для Гровса была все равно что в Долине смерти. По его слабому телу ручьями лил пот, оставляя темные дорожки на хлопковом зеленом хирургическом костюме, и ему хотелось вернуться в прохладу своей спальни, пока не произошло окончательного обезвоживания организма. Однако разведка тайных глубин Ацтеки стоила того, чтобы потерпеть.

Это была его вторая ночная вылазка в недра здания. Во время первой он обнаружил череду стерильных медицинских кабинетов с белыми стенами и научных лабораторий со стеллажами и столами, уставленными высокотехнологичным оборудованием. В одной комнате, которая, кстати, оказалась приятно холодной, чем очень ему понравилась, на высоких столах из нержавеющей стали лежали пять закрытых простынями трупов. Открыв их, он увидел, что у каждого чего-то недостает, — что-то ампутировано, что-то просто отрезано. Внутренних органов не было. На полках громадной морозильной камеры Гровс обнаружил прозрачный пластиковый пакет повышенной прочности с разными частями человеческих тел. Это зрелище было еще отвратительнее, чем оскальпированные мексиканские федералы, усеявшие Долину изменника сто лет назад. Там было ужасно, но здесь — просто омерзительно.

В эту ночь он решил провести разведку оставшихся помещений подвала. Проходя мимо какой-то приоткрытой двери, он заметил на полу коридора ломтик неяркого света, остановился и стал слушать. Не услышав ни звука, он тихо открыл дверь. Оказалось, что за дверью — комната для совещаний с огромным столом в центре и двумя рядами стульев вокруг. В отличие от привычного корпоративного конференц-зала, эта комната больше напоминала рабочий кабинет: на стенах — белые сухие доски с маркерами, чтобы писать. По большей части их покрывали научные формулы и нарисованные вручную схемы человеческого организма. В дальнем конце стола сидела женщина с какой-то книгой большого формата, по-видимому, с головой уйдя в чтение.

Когда он вошел, она оторвала взгляд от страницы и посмотрела на него.

— Здравствуйте. — Казалось, она нисколько не удивлена.

Гровс кивнул в ответ, рассматривая ее. Лицо у нее было обыкновенным: бледная кожа, карие глаза. Длинные темные волосы волнами спускались на плечи. Она была в махровом халате и в шлепанцах; создавалось впечатление, что она пришла сюда почитать в тишине и одиночестве.

— Вы хирург?

Гровс опять кивнул и сделал еще несколько шагов, пройдя половину расстояния до нее.

— А я думала, врачам больше не нужно работать допоздна. Вы что, трудоголик? Хотите, чтобы остальным врачам стало стыдно?

Боясь снять хирургическую маску, он заговорил прямо в нее, истекая горячим потом.

— Да, я работаю допоздна.

— Не помню, чтобы я вас раньше видела. Как вас зовут?

— Билли. Доктор Билли. Я новенький.

— Рада познакомиться. Мэри Тюдор. — Она встала и протянула руку.

— Очень приятно. — Он неуверенно шагнул к ней и пожал протянутую руку, маленькую, тонкую и теплую даже сквозь его резиновые перчатки. — Что вы читаете?

Она взглянула на страницу, закрыла книгу и показала ему обложку.

— «История Британской империи». Читаю о своей стране.

— Значит, вы англичанка.

— До мозга костей. — Она улыбнулась.

Ощутив укол паники оттого что так близко подошел к непростерилизованному объекту, на котором наверняка миллионы, а то и миллиарды микробов, он попятился к двери.

— С вами все в порядке?

Гровс кивнул.

— Вы в гостях или вы работаете на Хавьера?

— Ну… — она приложила пальчики к подбородку. — И то, и то верно. Я была в гостях, можно и так сказать, потому что скоро я отправлюсь на родину, в Англию. А там буду работать на Хавьера.

— И что у вас за работа? — Гровс вытянул голову вперед, всеми чувствами своими ловя малейшие оттенки выражения ее лица, глаз, губ и ее слов.

— Самая важная на свете.

— То есть?

— Я — апостол Феникса. Моя работа — спасать мир.