Сети - Юлия Бажова Страница 65

Выйдя из воды, Марго докрасна растерла тело рубашкой и развернула свое черное платье. На песок упал тугой бумажный сверток. Ох… Она схватила его и подпрыгнула от радости. Уцелел! И Морган промолчал, просто честно отдал. Ее труды не пропали даром! Настроение улучшилось. Марго оделась, отжала и расчесала волосы. Повязать голову было нечем, пришлось разодрать штаны, чтобы сделать из них косынку. Жаль, они не черные и не в черепушках. Выбелить бы мелом лицо, вычернить угольком губы и выкрасить черной краской ногти, как у девиц из Погибшего мира. И пройтись в таком виде по деревне. Подумают, что она действительно явилась с того света. А если еще надеть черный плащ с капюшоном и взять в руки косу, ее и вовсе примут за Смерть. В Ланце такое запомнилось бы надолго; не на один месяц затмило бы грязные сплетни о том, кто с кем и когда кувыркался на сеновале. У Марго вырвался истерический смех. Возвращение блудной дочери Адриана Лишинна. Хотя в кожаном плаще и шляпке она, пожалуй, смотрелась бы не менее эффектно.

Марго не стала проверять, открыты ли еще монастырские ворота. Пошла в обход, берегом, чтобы попасть прямо в трапезную: матушки обычно собираются в этот час за чаем. За поворотом реки темноволосая женщина полоскала с мостков белье. Услышав шорох шагов, она повернула голову и застыла.

«Розанна?»

Марго с трудом узнала жену бывшего возлюбленного. От фигуристой красотки мало что осталось: после родов Розанна располнела и обабилась. Ни зависти, ни ревности, ни обиды Марго не почувствовала, но не удержалась от самодовольной улыбки.

– Привет, Розанна! Как поживаешь? Рот закрой – комары налетят. – Она засмеялась и, подхватив подол, вприпрыжку побежала дальше. Завтра к вечеру вся деревня будет шептаться, что Рит Ланье нашлась, а пока шаталась невесть где, растеряла мозги, которых у нее и так было немного.

Заветную щель в заборе, выводящую на задворки келейного домика, не заделали. Марго просочилась сквозь живую изгородь, раздвинула кусты ежевики. Удачно подгадала. Домик погружен в сумерки, а оба окна трапезной светятся. По дорожке, похрамывая, медленно шла матушка Эльза. У Марго защемило сердце. Два года назад она так не горбилась и передвигалась без тросточки. Дождавшись, когда пожилая женщина войдет в домик и окно ее кельи засветится, Марго тенью пронеслась меж грядок и плодовых деревьев. На крылечке надела поверх платья с рваным подолом рубашку, застегнулась на все пуговицы. Смотрится безобразно, зато скрывает декольте. Отдышалась, растянула губы в улыбке – никто не должен догадаться, что ей плохо, – и толкнула дверь.

За длинным столом сидели все, кроме матушки Эльзы. Двенадцать голов одновременно повернулись к Марго и застыли. Кто-то тихонько ахнул.

– Добрый вечер! – громко объявила Марго в могильной тишине. – Я… вернулась.

Матушка Надия вскочила так стремительно, что опрокинула табуретку. Матушка Криста всплеснула руками и запричитала. А потом мир заслонили могучие объятия настоятельницы. За спиной слышались тихие всхлипывания матушки Лизы.

– Да сходите же кто-нибудь за Адрианом! – в сердцах крикнула настоятельница.

Пережил! Марго охватило радостное облегчение, будто с плеч сняли тяжкий груз.

– Обшарили все озеро… – плакала матушка Лиза. – Баграми… Всю речку… Каждый кустик в лесу… С факелами… Думали, колдуны проклятые…

Лобзания продолжались до тех пор, пока в трапезную не ворвался батюшка Адриан. Глаза Марго засочились влагой, когда человек, называющий себя ее отцом, впервые в жизни обнял ее. Они с отцом так и опустились на лавку, обнявшись, и Марго еще долго всхлипывала у него на груди. С другого бока подсела матушка Надия. Перед Марго появилась тарелка морковных котлет, миска с маленькими треугольными пирожками и дымящаяся кружка.

– Где же ты была, девочка?

Марго обвела взглядом стол. Матушки расселись и приготовились слушать. Слова о том, что она обучалась травничеству в Браголлаке, вызвали минутное оцепенение, плавно перешедшее в охи и ахи. Батюшка Адриан тотчас прервал стенания, мудро велев всем расходиться по кельям. Настоятельница продемонстрировала намерение присутствовать при разговоре, занявшись уборкой посуды. Марго молча ела, батюшка ее не торопил. В конце концов, обменявшись с ним долгим взглядом, матушка Надия вздохнула и ушла, плотно закрыв за собой дверь. Марго соскользнула с лавки и пала на колени.

– Благословите меня, батюшка, ибо я согрешила. – Она схватила руку отца и прижалась к ней губами.

– Поднимись, дитя мое. – На голову мягко легла его ладонь. – Ты не на исповеди.

– Ушла, не спросив разрешения… Не оставив даже записки, – продолжала Марго, шмыгая носом. – Я хотела стать взрослой и самостоятельной. – Слезы хлынули потоком. Рука отца гладила ее по волосам, пока Марго не перестала всхлипывать. Потом он поднял ее обратно на лавку.

– Давай, дитя, расскажи, как все было.

История получилась правдивой. Марго скрыла лишь любовную связь с Иштваном и все, что касается колдовства, включая Суров и претов. Умолчала она и об утопленнике. Аптекарь Иштван Краусхоффер, с которым она познакомилась здесь, в Ланце, моя посуду у Крессов, предложил ей учиться травничеству. В качестве платы за обучение она собирала и обрабатывала травы, готовила по рецептам лекарства. Случайно обнаружив однажды баночки с ядами, она поняла, что Иштван крутит какие-то темные делишки, испугалась и сбежала. Преступник стал преследовать ее и наверняка убил бы, если бы не сыщик по имени Морган, который взял ее под свою защиту и довез до дома. Увы, он не располагал временем заехать. При упоминании о Моргане сердце сжалось от тоски и тревоги. Устроился ли он где-нибудь на ночлег или мчится в темноте, усталый и голодный?

Отец слушал молча, не перебивая. В удивление его привело только последнее обстоятельство. На пятый день после исчезновения Марго объявили в розыск; нашедшему ее живой или мертвой обещалась крупная сумма, которая трижды повышалась.

– Надо же… – Он в задумчивости потер бровь, прорезавшие лоб глубокие морщины разгладились. – И среди гвардейцев встречаются порядочные люди. – Марго догадалась, что в душе отец страшно доволен экономией.

– Морган просил передать, чтобы вы распространили информацию о Краусхоффере. Он, оказывается, в розыске давно, и его никак не могут поймать. – Марго подробно описала внешность человека, из-за которого совсем недавно не спала ночами. Теперь же она не могла разобраться, какие чувства Иштван у нее вызывает и вызывает ли какие-нибудь вообще. Смерть. Пустошь. Поле, ждущее посевов. Бросить семена в землю нужно немедленно. Или это сделают другие, и снова вырастет не то, чего бы хотелось. «Пока ты отец, а не священник…» – Батюшка, благословите заниматься травничеством!

– Что ж… Ты станешь превосходной помощницей матушке Анне. Как знать, быть может, из тебя выйдет лекарка не хуже ее.

Марго сглотнула и мужественно расправила плечи.

– Вне монастыря.

Отец вскинул голову, собираясь что-то сказать.

– За Слюнявого не пойду, – добавила она поспешно.