Джип, ноутбук, прошлое - Константин Костинов Страница 64

– Руслан, – Юля, вытирая слезы, потрясла за плечо своего ушедшего в глубокий астрал мужа, – Руслан…

Глаза открылись.

– Да?

– Ты что-то понял?

– Да.

– Что?

– Я хочу изменить историю.

– Ты сошел с ума!!!

Блюдце разлетелось, брошенное об пол.

– Сумасшедший!!!

Чайник ахнул коричневым взрывом.

– Вокруг нас гибнут люди!!! Убит Чуковский! Чуковский!!!

Юля уронила крышечку от чайника на пол – та покатилась и скрылась под сервантом, – упала на стул и зарыдала, вцепившись пальцами в волосы.

«Она все-таки покрасилась обратно в черный…»

Руслан спокойно встал, подошел к жене и погладил ее по голове.

Он прекрасно понимал ее чувства.

Убит Чуковский. Не просто человек, не просто писатель. Убиты ВСЕ герои его книг, убиты до рождения. Нет и никогда не будет Айболита и Бармалея, навсегда исчезли в нереализованных реальностях Мойдодыр и Тараканище, и миллионы и миллиарды детей никогда не прочтут и не услышат веселых стихов дедушки Корнея, остывшего молодым на заснеженной улочке дачного поселка.

– И мы ничего не делали, – прорыдала Юля. – Просто жили.

– Именно, – пробормотал Руслан. – Просто жили…

Каждый человек самим фактом своего существования меняет историю. Каждое действие каждого человека приводит в действие цепочку казалось бы крохотных происшествий, которая приводит к непредсказуемым последствиям.

Взмах крыла бабочки может привести к урагану.

Ты заказал в кафе чашку какао, и будущий изобретатель межзвездного двигателя просто не родился. Ты поленился вынести мусор – и два человека, которые могли стать соавторами гениальных романов, никогда не встретились. Ты срезал в лесу боровик – будущий чемпион мира сломал ногу, катаясь на санках.

История – очень хрупкая вещь.

Часто ли об этом задумываются незваные прогрессоры?

– И ты еще хочешь менять что-то специально?! Да тогда все закончится ядерной войной в тридцать седьмом!

– Да, Юля, я хочу начать менять историю осознанно. Пока что у нас получается случайно. И наше «случайно» уже привело к гибели трех человек. Свои ошибки нужно исправлять…

– Да! – Юля вскочила, мокрые красные глаза загорелись. – Нужно исправлять! Я перепишу всего Чуковского! Мы учили его с детьми! Его узнают! Узнают!

«Правильно. Сиди дома, Юля, пиши «Айболита». Насчет маньяка я все же не уверен…»

– Понимаешь, Юля, – Руслан взял жену за руку и сел рядом, – на днях я встречался с тремя людьми. Капитан, командир первой в России автомобильной роты, мальчишка-изобретатель и поручик, бывший водолаз, поэт и музыкант. Я разговаривал с ними… у каждого из них планы на будущее… А я смотрю на них и думаю: «А ведь они все мертвы». Все трое. Через четыре года начнется война, за ней – революция, Гражданская… Один из них погибнет под немецкими пулеметами, задохнется, отравленный газами, будет разорван снарядом или задавлен танками. Второй пойдет к большевикам и будет зарублен в бою с казаками или застрелен бандитами, умрет от тифа или от испанки, будет заколот крестьянами во время коллективизации или расстрелян в тридцать седьмом. Третий уйдет к белым, его расстреляют красноармейцы, или его достанет болезнь в Галиполи, возможно, он пойдет служить немцам и будет повешен, как Шкуро, или не пойдет и умрет от голода, как Деникин. И точно так же умрут еще миллионы людей, среди которых будут поэты, изобретатели, художники и космонавты. Мы стали причиной смерти трех человек. Я попытаюсь во искупление если не остановить, то хотя бы сократить Первую мировую. Если народ не озвереет, то, может быть, и революция пройдет спокойнее, и Гражданской не будет…

Юля криво усмехнулась.

– Ну да, – погладил ее по волосам Руслан, – я понимаю. Мебельщик, который хочет рассказать военным, как правильно воевать, – уже смешно. Но я попытаюсь. Никто, по крайней мере, не скажет, что я не пытался.

«Пытайся, – мысленно сказал он себе, – останавливать Первую мировую, одновременно зарабатывая деньги для семьи и оберегая их от опасностей и таинственного убийцы. Как ты это сделаешь – твое дело. Сам придумал – сам и выпутывайся».

За изрезанным столом в темном углу пропахшей табачным дымом пивной сидели двое. Татарин Шарафутдин, кузнечный мастер с экипажной фабрики Фрезе и «господин Иванов».

– …Вроде все, – закончил рассказ татарин.

Он помолчал, глядя на барабанящего пальцами собеседника, не удержался и спросил:

– Зачем они вам? Не эсдеки, не эсеры, вообще к революции никакого отношения.

– А ты сам как думаешь?

– Не знаю. Странные люди…

Равиль наклонился к «Иванову».

– Они что, ясновидящие? – спросил он. И отшатнулся.

«Иванов» резко наклонился к нему:

– Почему ты так решил?

Равиль замялся:

– Да разговорчик как-то услышал. Что-то вроде того, что они знали, что человек сделает в будущем…

– Дословно!

– Мм… Да не помню я! «Он что-то сделает», – как-то так.

«Они. Это они, – думал «Иванов». – Отец не ошибся. Он никогда не ошибается…»

– Что, – спросил Равиль, – правда, что ли, ясновидящие? Охранка, – понизил он голос, – поэтому ими интересуется?

«Иванов» улыбнулся.

«Охранка? Охранка о них не знает. Ими интересуюсь я».