Кровь драконов - Юлия Сергачева Страница 64

Она вынырнула из-за поворота внезапно и беззвучно, заставив меня отшатнуться в первый момент от неожиданности, хотя я знал о ее приближении. Качнувшийся фонарь выбросил сноп яростного света, залив бледное, поцарапанное лицо, измененное почти до неузнаваемости ужасом, растрепанные светлые волосы, разорванную и перепачканную одежду. Тонкая кисть взлетела к губам, сдерживая вопль, а глаза, полные панического, безумного страха расширились.

Это была она. Незнакомка, которую я безуспешно пытался найти. Но она меня точно не узнала.

Лицо девушки исказили боль и отчаяние. Как зверек, полуослепший от факелов затонщиков, она сдавленно вскрикнула, шарахнулась и метнулась в сторону, в мгновение ока исчезнув во мраке.

—Постой!.. — Я рванул следом. — Я не причиню тебе вреда!.. Погоди!..

Она даже не оглянулась, уносясь прочь.

Поворот, еще поворот… Канава, полная затхлой воды… Развилка… Фонарь только мешает рассмотреть зыбкий силуэт впереди, мельтешащий, как блеклая тень…

Стоп!.. Я больше не вижу ее… И не слышу.

Я привалился к стене, пытаясь отдышаться. Темнота и безмолвие словно ждали этого момента, чтобы подкрасться, спеленать мягкими путами. Незнакомка исчезла, отгороженная плотным занавесом расстояния и мрака. Давным-давно осталась позади перекличка Вевура и пещерника. Я вдруг осознал, что остался в абсолютном одиночестве в этом царстве тьмы и сырости. И напрасно пытаюсь хоть что-нибудь расслышать…

Надо возвращаться.

Развилка… Канава… Поворот, поворот… Так… Клянусь, я никогда прежде не видел этой комнаты. Конечно, бежал быстро, но… Попробуем еще раз.

И я попробовал.

«Поздравляю, ты заблудился», — иронически констатировал дракон.

— Ничего я не… — начал было я, но не договорил. Дракон прав. Где-то я неправильно повернул. Самое неприятное, что я полностью потерял всякое представление о направлении. Проклятый подземный лабиринт скрадывал любые ориентиры. Мне показалось, что он искажал даже магнитные поля.

«Что будешь делать?» — осведомился дракон. Я неопределенно пожал плечами.

— А ты не мог бы меня как-нибудь скорректировать?

«Как ты себе это представляешь?» — полюбопытствовал дракон. — «Я не знаю даже, где ты находишься в данный момент…»

— Спустись и посмотри, — проворчал я с досадой. Досадовал я не на дракона, а на самого себя. Заблудиться в трех поворотах! Позор… Вот неловко то будет, когда кто-нибудь найдет. Надо попытаться выбраться самостоятельно.

«А не разумнее ли будет не усугублять и без того серьезное положение?» — спросил дракон.

Я промолчал, раздумывая. Ситуация была тревожной, но пока не критической. Можно было еще разок попробовать вернуться по своим следам и поискать первоначальный маршрут. Погоня за незнакомкой захватила меня, но не настолько, чтобы я совсем потерял голову, и восстановить проделанный путь было, наверное, возможно. Искать другой выход, пожалуй, рискованно. А сидеть и ждать помощь — глупо (Не глупо, — вмешался ехидный внутренний голос. — Давай уж начистоту. Стыдно, не так ли?). Нельзя и рассчитывать на дракона. Он ничем мне не поможет. Максимум того, что он сумеет сделать, это переместиться прямо ко мне в лабиринт и умереть со мной за компанию, если положение станет угрожающим. Дракон всегда знает, где я нахожусь, потому что способен ориентироваться в пространстве моими глазами, но сейчас это ему никак не посодействует. Следовательно, рассчитывать я могу только на себя и свое везение.

Прежде мне доводилось спускаться в лабиринт всего лишь раза два, если не считать той неудачной попытки, когда я, вместе с четырьмя местными сорванцами полез в одну из дыр на обрыве. Вся наша пятерка, взбудораженная байками и страшными сказками, обратилась в позорное бегство при виде некоего страшного субъекта, с утробным ревом двинувшегося навстречу из боковой ниши. Лишь потом, отдышавшись в безопасном отдалении, мы вынуждены были признать, что страшилище слишком уж походило на обычного, нечесаного бродягу, от которого вдобавок за версту разило перегаром. Еще два раза я спускался под землю вместе с официальным проводником-экскурсоводом, в другой, более обжитой и приспособленной под нужды любопытных части лабиринта. Городская служба позаботилась расчистить часть наиболее безопасных проходов, дабы удовлетворить законный интерес населения в максимально комфортных условиях. Однако, несмотря на принятые меры, было естественно, чтобы местные мальчишки, да и не только они, несмотря на зловещие слухи и реальную опасность беспрестанно лазили в катакомбы, подвергая опасности себя и стражей порядка, вынужденных их разыскивать. Они и в самом деле лазили, но значительно реже, чем следовало ожидать. Никакой авантюризм, никакая смелость не могли заглушить гнетущее ощущение, охватывающее человека в подземельях. Странное, непреодолимое, неприятное чувство, выгоняющее праздно любопытствующих обратно на поверхность в считанные минуты. Чем ниже и дальше забирался человек, тем явственнее он утрачивал связь с реальностью. Поговаривали, что здесь теряют чутье собаки и отказывает компас. Случалось, разум некоторых не выдерживал давления. Я сам ощущал нечто подобное во время коротких, ознакомительных экскурсий, но то ощущение не шло ни в какое сравнение с сегодняшним.

Внезапно я понял, что полностью лишился, казалось бы, врожденной способности ориентироваться. Я был уверен, что иду правильно, что передо мной должен быть проход, но фонарь равнодушно освещал лишь глухую каменную стену или еще того хуже — безнадежный завал, которого тут не было и в помине… Было в происходящем что-то изрядно нервирующее. Пожалуй, еще немного и я буду вести себя как не слишком умная крыса в чересчур запутанном лабиринте.

Кстати, крыс здесь почти не было. Единственный раз я заметил пробегающую мимо тварь и принял ее за собаку, такой огромной она показалась. Разглядеть я ее сумел лишь когда крыса стала протискиваться в узкую для ее габаритов щель в стене. Мысль о том, что крысам надо бы выбираться на поверхность, чтобы добыть еды была тут же отброшена. Катакомбы отнюдь не пустовали. Здесь водилось множество мелких существ, вроде многоножек, пауков и прочей нечисти. А у одной из канав со стоячей, затхлой водой я заметил даже белесую лягушку… Если, конечно, это была лягушка. У лягушек не бывает таких длинных хвостов…

Временами мне казалось, что я близок к выходу, что иду прямо к нему, но вскоре убеждался, что снова ошибся. Неприятное подозрение, что с каждым шагом я все больше и больше углубляюсь в лабиринт постепенно переросло в уверенность. Разум подсказывал, что умнее будет все же остановиться, пока я не забрался слишком далеко, что лучше подождать помощь. Но интуитивно я чувствовал, что помощь ждать бессмысленно. Девять из десяти спасательных экспедиций, направленных городскими властями на поиски пропавших под землей оканчивались безрезультатно. Лабиринт играл с людьми. Случалось, что позже, много лет спустя, кто-то внезапно обнаруживал исчезнувшего буквально через четыре поворота от входа. Рассказывали, что одного бедолагу, погибшего от истощения, нашли в маленькой комнатке, все стены которой были исцарапаны его ножом, будто человек тщетно пытался продолбить себе выход. Хотя в комнату вел проход, даже не имеющий двери.