Шторм войны - Виктория Авеярд Страница 63

Она накрывает мою ладонь своей.

– Не говори глупостей, Эви.

– Хорошо, – произношу я. – В таком случае делай то, что и раньше.

Тени – прекрасные шпионы, отлично приспособленные для интриг королевского двора. Слушать, наблюдать, притаившись за щитом невидимости. Меня не радует перспектива подвергать Элейн опасности, но, как она и сказала, у нас есть время. Мы в Ридж-хаусе. Безопаснее будет, только если запереть ее в комнате.

«А что, неплохая идея».

Элейн тонко улыбается и полушутя отодвигает тарелку. Она морщит нос.

– Мне идти?

Я сильнее сжимаю ее руку и улыбаюсь.

– Хотя бы допей вино. Я не совсем уж бессердечна.

С улыбкой, от которой у меня захватывает дух и начинает колотиться сердце, она склоняется ко мне и устремляет взгляд на мои губы.

– Я прекрасно знаю, какое у тебя сердце.

Птолемус опустошает бокал, гремя кубиками льда.

– Я вообще-то здесь, – ворчит он, отводя глаза.

У нас есть как минимум неделя, если не две, прежде чем вернется Дэвидсон со своей армией. Времени хватит, чтобы сделать все возможное. К счастью, я на своей территории. Кэл и Мэра желают друг друга, и неважно, сколько препятствий стоит у них на пути. Его нужно лишь чуть-чуть подтолкнуть. Одного слова Мэры достаточно, чтобы он помчался к ней в спальню. С Мэрой, впрочем, будет гораздо сложнее: она не в состоянии отказаться от гордости, от своего дела и от постоянной, неугасимой ярости, которая пылает в ее груди. Разумеется, свести их вместе – лишь первая часть нашего предприятия. Я должна заставить Кэла понять – как поняла сама, – что значит иметь сердце. И насколько оно весомее короны.

Отчасти я сомневаюсь, что наш план удастся. Возможно, Кэл никогда не осознает этого так, как я. Возможно, его решения незыблемы. Но я вижу, как он смотрит на Мэру, – и не сдамся так легко. Жалко, что нельзя решить проблему при помощи кулаков и ножа. Это было бы гораздо приятнее.

Честно говоря, что угодно было бы приятнее, чем бродить в сумерках по Ридж-хаус в поисках Мэры Бэрроу. Скучное и утомительное занятие.

Элейн нет, она где-то на другом конце дома. Следит за генералом Фарли, а Птолемус, как обычно по вечерам, тренируется. Его график – очень кстати – совпадает с графиком тренировок Кэла. Будущий король не пропускает занятий, особенно теперь, когда он не в состоянии сжигать энергию в постели с девочкой-молнией.

Я шагаю по коридорам, проводя пальцами по статуям из блестящей стали и полированного хрома. Каждая отвечает на прикосновение, колеблясь, как потревоженная вода в стоячем пруду. В нескольких милях от нас виднеются огни Питаруса. Напоминание о мире, который продолжает вращаться. Красные и простые Серебряные сейчас живут в расширяющейся тени войны. Интересно, каково это – читать о битвах, слышать о разрушенных городах и сознавать, что ты в этом не участвуешь. Не играешь никакой роли. И ничего не сможешь поделать, если война подступит к твоим дверям.

А она обязательно придет.

У этой войны много сторон, и нельзя остановить то, что уже началось. Норта рано или поздно падет, а Разломы, Озерный край, Монфор, Пьемонт и все, кто останутся, будут выть над ее гниющим трупом.

Я выхожу на верхнюю террасу, которая обращена на восток. Темно. Воздух свеж, и я подозреваю, что к концу недели похолодает.

К сожалению, Бэрроу не одна. Она смотрит на звезды, а ее Красный приятель лежит рядом, беззастенчиво вытянув длинные руки и ноги. У него светлые волосы и смуглая, обожженная солнцем кожа.

Килорн первым замечает меня и кивает в мою сторону.

– У нас гости.

– Привет, Эванжелина, – говорит Мэра.

Она сидит, подтянув колени к груди. Не двигается. Ее лицо запрокинуто к небу, залитому светом звезд.

– Чем обязаны такой чести, ваше высочество? – лениво спрашивает она.

Я усмехаюсь и прислоняюсь к перилам, окружающим террасу. Мэра и перед смертью будет кусаться.

– Мне нужно как-то развлечься.

Мэра удивленно качает головой.

– Я думала, для этого у тебя есть Элейн.

– У нее своя жизнь, – беспечно отвечаю я, изобразив улыбку. – Не могу же я требовать, чтобы она бежала ко мне по первому зову.

– Вечно притворяешься, будто не сохнешь по ней. Чего ради ты здесь стоишь и надоедаешь мне?

Проницательно. Мэра на мгновение поворачивается – ее карие глаза кажутся черными на фоне мрачнеющего вечернего неба. Потом она вновь обращает взгляд на звезды.

– Что тебе нужно?

– Ничего. Меня не интересует, куда вы с Кэлом сбежали сегодня и почему так возмутительно опоздали на совещание, посвященное спасению ваших же людей.

Парень сердито сдвигает брови. Мэра пытается не реагировать на намек. Она небрежно машет рукой.

– Пустяки.

– Если однажды понадобится помощь с «пустяками», могу показать несколько коридоров. Для незаметного перемещения по дому, – я склоняю голову, изучая ее, пока Мэра притворяется, будто не слушает. – Кэл спит в восточном крыле, рядом с моей комнатой. На тот случай, если тебе интересно.

Она резко вскидывает голову.

– Нет.

– Ну конечно.

Парень сердито смотрит на меня – глаза у него темно-зеленые, цвета маминых изумрудов.

– Это ты называешь развлечением? Изводить Мэру?

– Вовсе нет. Просто я подумала – может, Мэра не прочь подраться.

Та щетинится.

– Что, прости?

– Ну, в память о старых добрых временах.

Она фыркает, как будто с раздражением. Но я вижу знакомый огонек. Желание. Пружину, которая ждет, чтобы ей позволили развернуться. Бэрроу смотрит под ноги, медленно моргая. Она проводит пальцами одной руки по ладони другой. Несомненно, воображая молнию.

Есть нечто приятное в том, чтобы использовать наши способности для развлечения, а не для выживания.

– Я чуть не побила тебя дважды, Эванжелина, – говорит Мэра.

Я усмехаюсь.

– Третий раз решает все.

Она смотрит на меня, досадуя на собственную ненасытность, и выговаривает сквозь зубы:

– Ладно. Один раунд.

Кэл тоже в тренировочном зале – впрочем, Мэра и Килорн этого не знают. Парень следует за нами молча, дымясь от гнева, но не пытается остановить Бэрроу.

Мы идем в специально оборудованное помещение. Стены стеклянные, как почти во всем доме. Поутру отсюда видно рассвет. Идеально для ранних тренировок. Теперь за окнами темнота, мутная, лилово-синяя, переходящая в черный.

Птолемус и Кэл работают в разных концах зала, игнорируя друг друга, как водится у мужчин. Брат методично отжимается – его мускулистая спина безупречно пряма. Рен сидит неподалеку, на трибуне для зрителей. Она, очевидно, дежурный целитель, который наблюдает за тем, что происходит в зале. Но ее внимание посвящено лишь Птолемусу и его вздувающимся мускулам. Не исключено, что она бы и глазом не моргнула, если бы я пронзила Кэла насквозь.