Шторм войны - Виктория Авеярд Страница 62

Я невольно заинтригована. Разгладив юбки – ниспадающие складки белого шелка, отделанного серебром, – я подаюсь вперед.

– Как, Бэрроу?

Она обнажает зубы в неуверенной улыбке. Почти с благодарностью.

– Атаковать Новый город – трущобы техов в окрестностях Причальной Гавани. Освободить Красных. Это промышленный центр, питающий Норту. Если мы ударим по Новому городу, Серому городу, Веселому городу…

И вновь отец застигнут врасплох.

– Вы хотите избавиться от технических центров? – запинаясь, выговаривает он и смотрит на нее так, словно она велела ему вырвать самому себе сердце.

Под его убийственным взглядом Мэра Бэрроу не теряет решимости.

– Да.

Анабель недоверчиво, почти смеясь, смотрит на Мэру.

– А что потом, когда война закончится, мисс Бэрроу? Вы заплатите за их восстановление?

Мэра чуть не откусывает себе язык, чтобы удержать резкий необузданный ответ. Она переводит дух, заставляя себя хотя бы немного успокоиться.

– Если уничтожить их – значит победить? – медленно произносит она, игнорируя вопросы Анабель. – Вернуть себе страну?

Кэл переводит взгляд на нее и мерно кивает. Соглашается, потому что она права – или потому что он до сих пор влюблен, как мальчишка.

– Разрушить хотя бы один технический центр – значит всерьез подорвать боеспособность Мэйвена. Если Красные будут смотреть на нас как на освободителей, нам это сыграет на руку, – говорит он. – А если удастся захватить Форт-Патриот… Мэйвен потеряет власть над всем, что лежит к северу от Гавани, до самой границы с Озерным краем.

Он задумчиво глядит на бабушку.

– Отсечь целый регион. Зажать Мэйвена между Дельфи, Разломами и отвоеванной территорией.

Я мысленно представляю Норту, во всяком случае, какой она была год назад. Ее поверхность исчерчена линиями, как нарезанный на куски пирог. Один кусок нам, еще два Кэлу. А остальное? Мой взгляд задерживается на Красном генерале и Мэре Бэрроу. И я вспоминаю об этом несносном премьере в тысяче миль отсюда. «Какой кусок заберут они?»

Я знаю, по крайней мере, чего они хотят.

Весь пирог целиком.

Птолемус делает вид, что раздумывает над моим предложением. Он проводит пальцем по краю бокала, прислушиваясь к звону хрусталя. В течение всего обеда раздается этот навязчивый звук. Небо у брата за спиной – кроваво-красное. У Птолемуса крупный подбородок, широкие плечи, отцовский длинный нос и крошечный, как бутон, мамин рот. При вечернем свете, когда под глазами и на скулах у него растут тени, он больше похож на нее. Птолемус одет чисто и небрежно – свежий белый лен, в самый раз для лета.

Элейн пренебрежительно наблюдает, как он играет бокалом. Губы у нее приподняты в усмешке. Меркнущий свет блестит в волосах, окружая ее рубиновым сиянием прекраснее любой короны. Она допивает вино, пачкая губы цветом ягод.

Я временно воздерживаюсь, оставляя свой бокал нетронутым. Обычно тихий ужин вдали от родителей и любопытных придворных – повод выпить сколько хочется, но сегодня у нас дела.

– Это глупый план, Эванжелина. Некогда изображать сваху, – бормочет Птолемус, и его пальцы замирают на краю бокала. – В Причальной Гавани можем погибнуть мы все.

Я щелкаю языком.

– Не трусь – ты знаешь, что отец не станет рисковать нами в бою, обреченном на неудачу.

«Мы – слишком ценное капиталовложение, Толли. Отцовское наследие зависит от нашего выживания».

– Меня не интересует, получит Кэл Причальную Гавань или нет.

– По крайней мере, у нас есть время, – говорит Элейн.

Она смотрит на меня темными глазами, которые сверкают, точно звезды, летящие по васильковому небу.

– Без монфорской армии ничего не начнется. А нам еще нужно обмундировать собственных солдат и подготовиться к осаде.

Я опускаю руку под стол и касаюсь гладкого шелка у нее на колене.

– Ты права. И я не предлагаю нам забыть о войне, Толли. Просто подумать еще кое о чем. Посмотреть вокруг, раз есть время. Подвигать фигурки на доске.

– Засунуть их в постель, ты хочешь сказать, – отвечает Птолемус с кривой улыбкой и берет бокал, полный прозрачного крепкого напитка и льда. – Думаешь, я могу повлиять на Мэру Бэрроу, не рискуя получить нож в горло? – спрашивает он, гневно делает глоток, морщится и с шипением выдыхает. – Пожалуй, лучше всего мне держаться от нее подальше.

– Согласна, – отвечаю я.

Бэрроу обещала сохранить моему брату жизнь. Но с каждым днем я все меньше и меньше доверяю ее обещанию.

– Но ты можешь присматривать за Кэлом. Я считала, он непоколебим и думает только о возвращении на трон, но… у нас, кажется, есть возможность на него воздействовать.

Брат сердито делает еще глоток.

– Мы с ним не то чтобы друзья.

Я повожу плечами.

– По крайней мере, вы дружили год назад.

– И что это был за год, – буркает он, изучая свое отражение в лезвии столового ножа. Лицо Толли не изменилось, его красота не угасла с войной, но слишком многое теперь стало другим. Новый король, новая страна, новые короны для нас обоих. И гора проблем, с ними связанных.

Всё это того стоило, по крайней мере для меня. Год назад я тренировалась усерднее, чем когда-либо, готовясь к неизбежному Выбору королевы. Я почти не спала от страха проиграть, пусть даже в победе не приходилось сомневаться. Моя жизнь тогда была предрешена, и я наслаждалась, думая о том, что будет дальше. Теперь я понимаю, что была глупа; мной манипулировали, как куклой. Толкали в объятия юноши, которого я бы никогда не смогла полюбить. И вот я снова в той же самой ловушке. Но теперь я вижу, в чем проблема. Я могу бороться. «И я заставлю Кэла осознать это. Понять, что представляет собой наш мир. Увидеть все нити, на которых мы пляшем».

Птолемус ковыряет специально приготовленные для него блюда – постного, едва приправленного цыпленка, увядшие овощи, бледную рыбу. Еда остается почти нетронутой. Обычно он, как волк, поглощает свою скучную здоровую пищу. Видимо, если есть быстро, не заметишь, какая это гадость.

Элейн – наоборот. Тарелка у нее пуста, не осталось ни кусочка ягнятины в винном соусе (мы поделили порцию пополам).

– О да, – отзывается она.

Ее голос тих и спокоен. Я пытаюсь прочесть мысли на лице, полном задумчивости. Она вспоминает нашу жизнь год назад? Когда мы думали, что будем счастливы вместе в тени трона, ведя жизнь, полную секретов? «Как будто наши отношения были секретом для любого, кто не слеп».

– А как же я? – спрашивает Элейн, вкладывая руку в мою. Идеальный баланс тепла. – Какова моя роль?

– Тебе ничего особого не придется делать, – отвечаю я – слишком быстро.