Дитя Демиургов. Путь к магии - Анна Бантикова Страница 62

Пытали его долго, и он напрягал все силы, чтобы не издать ни звука. Он так сжал челюсти, что ему казалось, будто трещат зубы. Это упорство ещё больше ожесточило палачей; он терял сознание, с помощью воды и раскалённого железа его приводили в чувство и снова пытали, и так несчётное число раз. Время, казалось, застыло. Но терпение палачей закончилось раньше, чем пришла смерть, и Ладимира бросили в каменный тёмный застенок.

Тьма стояла глубокая, настолько глубокая, что Ладимиру показалось, будто он ослеп. Ни единого луча света, ни единого отсвета не было здесь. Из-за мрака и мёртвой тишины казалось, что темница находится на много сотен метров под землёй. Ладимир лежал возле холодной стены на камнях; у него болело всё тело, но дикая, невыносимая боль в левой ноге заглушала всё остальное. Собственно, ноги у него теперь не было; вместо неё был лишь мешок из обгорелых остатков кожи, набитый искалеченной плотью и раздавленными в щепки костями. Это не волновало Ладимира. Он был уверен, что скоро умрёт, а раз так, какая разница, цела его нога или нет?

От одной этой боли можно было умереть, она жгла и терзала, как щипцы палача. Запах горелого мяса, хоть и слабый, не исчез совсем и раздражал до тошноты; когда Ладимира пытали, металлические пластины сапога были раскалены докрасна.

Ладимир еле сдерживал стоны и не замечал того, что слёзы давно уже катятся по его щекам. В такой темноте это не имело значения. Медленно, медленно, опираясь руками о пол, он приподнялся и сел, и боль скрутила его так, что все предыдущие муки оказались ничтожны в сравнении с ней. Задыхаясь, он откинул голову назад. Ему редко приходилось молиться, и сейчас из его пересохших губ вырвалась не молитва, а призыв к тому, кто был далеко. «Я приносил тебе присягу и был готов нарушить её. Ты говорил, что всегда будешь рядом; пусть я не заслужил этого, пусть я почти стал предателем, но если ты был мне другом и остаёшься им, не оставь меня, Див Симаргл, сын Ворона, Лунный Ястреб!».

Боль, как голодное чудовище, глодало изувеченное тело… и вдруг всё кончилось. Чудовище исчезло, голова прояснилась, и Ладимир перевёл дух. Он отдыхал, привалившись к стене, чувствуя, как высыхает на коже пот, а в стороне, у противоположной стены, стояла, скрестив руки на груди, Чёрная Рысь и насмешливо его рассматривала.

Тьма была непроглядная, но она не мешала Ладимиру. Он видел Зверя от пера луня, запутавшегося в длинных чёрных волосах, до тусклого блеска воронёной кольчуги из тех, которыми пользовались воины Братства в битвах на землях Запределья. По левую руку от Зверя сидел на каменном выступе полевой лунь.

– Ну что, допрыгался? – насмешливо спросила Рысь.

– Скорее, отпрыгался, – ответил Ладимир.

– А сколько было гонору! – продолжала Рысь. – Да я, великий воин, без труда завладею Мечом и освобожу Братство от охотников за шкурами! Болван! Точнее, дважды болван. Ты хотел доказать себе, что остаёшься воином, несмотря ни на что. Ну и как, доказал?

Ладимир отвернулся.

– Скажем так… доказал обратное.

– Не зря я тебе сказал, что ты болван. Ты доказал лишь то, что придётся делать выбор, хочешь ты того или нет. А ведь ты не хотел. Ты до последнего прятался за свои дурацкие умозаключения, не желая смотреть правде в глаза. Но теперь тебе не отвертеться. Прятаться уже не за чем.

– Я знаю.

– Тогда слушай, полу-Зверь, слушай внимательно. Ты должен выбрать. Или ты – Чёрная Рысь, воин, не имеющий себе равных, – я не говорю о Симаргле, ты понимаешь, – или… ты со своей прекрасной Аталэйнт живёшь в домике на берегу реки и воспитываешь детей. Учти, что бы ты ни выбрал, я тебя отсюда вытащу и доставлю в Братство. От твоего выбора зависит, останусь ли я с тобой после. Не торопись, времени у тебя будет столько, сколько тебе нужно. Хорошенько думай, котёнок, своё решение ты изменить не сможешь.

Ладимир немного помолчал.

– Если я, – спросил он, – выберу второе, я… останусь оборотнем? Или стану человеком?

– Оборотнем ты останешься, – сказала Рысь. – Ты был слишком хорошим воином даже до того, как стал Чёрной Рысью, чтобы скатиться к человеку. Но вряд ли твоё мастерство будет на этом уровне. Скорее, ты будешь примерно таким воином, каким был в начале службы. Для Братства этого мало, но для того, чтобы жить в лесу Запределья в месте, далёком и от эльфов, и от Звероподобных, и от Сумеречных Тварей, этого вполне хватит.

Ладимир кивнул.

Время исчезло. Рысь медленно ходила по темнице, рассматривая стены. Лунь спрятал голову под крыло и, казалось, задремал.

Почему-то не думалось о выборе. Зато вспомнилось многое, что прежде было неясно и теперь обрело смысл.

Например, разговор с Дивом после того, как он получил письмо Джоя с предложением стать проводником для Артеса. Ладимир его помнил так, как будто он был вчера.

Сначала Ладимир не воспринял предложение Джоя всерьёз. Точнее, предложение было сделано совершенно серьёзно, но Ладимир и не думал на него соглашаться, настолько оно было нелепо. В письме Джой просил Ладимира в память об их былой дружбе и помочь в одном чрезвычайно важном деле. Воспитанник Джоя влюбился в волшебницу из клана Воздуха, влюбился безумно и хочет на ней жениться. Да вот беда: брак между человеком и магом невозможен. Чтобы достичь желаемого, Артесу – так зовут воспитанника – придётся стать магом Воздуха. Пройти обряд посвящения можно только в алтаре магии Воздуха. Добраться до него на Земле вряд ли получится – маги Воздуха не подпустят новичка к своему алтарю. В Запределье Джой плохо ориентируется, потому что редко бывает там, не говоря уж о том, что чужую магию маги Воздуха без труда почувствуют и в Запределье. Но вот грамотный проводник сможет привести Артеса по тропам Запределья к алтарю так, что его никто не сможет обнаружить. Кроме того, проводник должен быть умелым воином, потому что путешествие будет опасным, а Артес в чужом мире окажется совершенно беспомощен. Кто же, кроме Ладимира, справится с этой задачей?

Плату Джой предлагал Ладимиру выбрать самому.

Ладимир не проявил восторга и сначала даже не хотел отвечать на письмо. Поразмыслив, он решил всё же посоветоваться с Дивом.

Кроме того, Ладимир ощутил беспокойство. Предложение Джоя ему не нравилось. Несмотря на внешнюю безобидность, в нём крылась опасность, очень смутная, почти неуловимая, даже не столько в самом предложении, сколько в том, чем могло закончиться это путешествие. Смерть Ладимира не пугала, но здесь было что-то страшнее смерти. И Ладимир загодя решил отказаться и преподнести Диву эту историю как шутку.

В таком ключе он и начал свой рассказ и мало удивился, когда Див, который и до того был мрачен, помрачнел ещё больше. Закончил Ладимир уже серьёзно.

Когда он умолк, князь постоял у окна, что-то обдумывая. Спустя несколько минут он заговорил:

– Ехать или нет, решать тебе. Братству нет и не будет никакой пользы от этого похода.

– Да я и не собирался ехать, Див Мирославич, – сказал Ладимир.