Знак Лукавого - Борис Иванов Страница 62

Сам прокурор оказался не желчным и сухим стариком, каким он представлялся мне на расстоянии, а довольно упитанным и добродушным на вид жизнелюбом средних лет, обеспокоенным сверх меры только двумя вопросами: делами своей фермы и состоянием собственного здоровья. Пока мы с Кунни создавали в его спальне обстановку, необходимую для проведения сеанса магической терапии, господин Лессаж, погруженный в инвалидное кресло, вел с нами неторопливую беседу. Речь шла в основном о трудностях ведения хозяйства в природных условиях Странного Края и о слухах касательно новейших методов лечения суставного отложения солей, доходящих сюда с Большой Земли.

* * *

Собственно прокурорские заботы стали темой наших разговоров неожиданно и в самый неподходящий для этого момент. К тому времени снаружи уже стемнело. Его превосходительство был умащен экстрактами подходящих для его исцеления трав, принял необходимые пилюли и тинктуры и был загружен в раскладную ванну с горячим «каменным настоем», когда плавный ход всей процедуры был нарушен шерифом Монти, который был отряжен дежурить в прокурорском кабинете. У меня сложилось впечатление, что этот веснушчатый и ширококостный тип был у Лессажа правой рукой.

Шериф влетел в спальню в состоянии явного возбуждения и, наклонившись к прокурорскому уху, выпалил в него нечто такое, отчего его превосходительство едва не выскочил из ванны в чем мать родила и не устремился в таком виде руководить какой-то срочной и грандиозной операцией. Нам едва удалось погасить этот его порыв.

Справившись с первым наплывом эмоций, прокурор принял в ванне начальственную позу и принялся диктовать распоряжения Монти, застывшему рядом с ним с телефонной трубкой в руке. Трубку эту его превосходительство временами вырывал и в бешенстве выкрикивал в нее нечто весьма круто закрученное.

Мы – как лекари – не изгонялись из спальни, превращенной одновременно в процедурный кабинет и в кабинет прокурора. Но и присутствие наше явно не было самой желательной декорацией к происходящей сцене. Я постарался просто внимать происходящему и уловить, в чем же состоит его суть. На это ушло некоторое время, но вычленить нечто связное из всей этой неразберихи мне таки удалось.

Недобрым словом поминали некоего Сизого Хирама и его людей.

– Что это за Хирам? – тихо спросил я у Кунни. – И какое отношение он имеет к Лессажу и его компании?

– Хирам – атаман очень опасной банды, что куролесит по всему краю, – столь же тихо ответил тот. – Они с Лессажем относятся друг к другу примерно так же, как Робин Гуд к шерифу ноттингемскому…

Собственно, дело состояло в том, что под самым носом у резиденции его превосходительства сразу после наступления темноты объявилась давно досаждавшая всему состоятельному народу здешних мест банда Сизого Хирама. Появившись же, занялась своим, как я понял, обычным делом – реквизицией излишков собственности у первых попавшихся под руку состоятельных граждан. Таковыми оказались владельцы двух граничащих с прокурорским имением «фазенд» – тоже «государевы люди», занимающие немалые посты в провинции и в анклаве. По какому-то стечению обстоятельств только расположенные между их владениями имения самого прокурора избежали этой участи. У меня сложилось впечатление, что их превосходительство был особенно оскорблен именно этим оказанным ему невниманием.

Грозные приказы и вопли в адрес подчиненных сводились в общем-то к хорошо знакомым и на Большой Земле мерам. Начать патрулирование дорог, привести в готовность блокпосты, сообщать шерифам о любых подозрительных лицах, случившихся окрест.

Примерно через час всей этой суеты наконец-то вспомнили и о нас. Нам позволили наспех завершить сеанс лечения, обещали завтра предоставить возможность снова осмотреть больного, поклялись не беспокоить его лишний раз и выставили в приготовленные для нас гостевые спальни на втором этаже особняка. Поскольку все происходившее имело слишком косвенное отношение к моим заботам и хлопотам, а день выдался до крайности длинный, я почти мгновенно заснул сном праведника.

* * *

Впрочем, если это выражение подходило случаю, то стоит признать, что сон праведников отличается все-таки определенной чуткостью. По крайней мере, раздавшиеся в ночной тьме хлопки выстрелов, отрывистые команды и истошные вопли «Держите суку!!!» оказались достаточной причиной для того, чтобы я вылетел из постели как ужаленный и осторожно – дабы не схватить случайную пулю – приблизился к окну и осторожно выглянул из него.

По ферме метались огни фар и огоньки фонариков. Через освещенное пространство порой пробегали контрастно высвеченные фигуры здешних ковбоев – кто с винтовкой в руке, кто с револьвером… В целом походило на то, что пришла пора и их превосходительству принять в гости Сизого Хирама. Непонятно было только – где, собственно, находятся нападающие?

Я принялся шарить под кроватью, где среди прочего багажа должен был находиться и мой ствол, и тут же вспомнил, что, как назло, все наше оружие было – от греха подальше – отдано на хранение шерифу Монти.

«Ладно, – сказал я самому себе, – в конце концов я, как маг и целитель, вместе с Кунни не должен опасаться разбойных нападений. Другое дело, что совпадение вышло не в пользу того, чтобы моя личность вызывала в дальнейшем приятные ассоциации. Как-то там Кунни?»

Я шагнул к двери. И в этот момент в нее постучали.

– Кто там? – осведомился я.

– Не беспокойтесь, мистер, свои… – тихо, едва слышно отозвался довольно нежный, хотя и с легкой хрипотцой голос. – Отворите, не бойтесь…

Все это мне страшно не понравилось – и то, что постучавший в мою дверь явно старался быть не услышанным со стороны, и это «свои», и вообще что кто-то ломится ко мне посреди ночи под аккомпанемент стрельбы.

– Что вам надо?! – зло прошипел я. Но голос однако же понизил.

– Живой остаться – вот чего я хочу! – ответил мне не менее злой шепот.

Почему-то этот аргумент подействовал на меня. Я подхватил за ножку довольно тяжелый табурет, составлявший, к счастью, часть меблировки моей спальни, стал сбоку от двери и отодвинул шпингалет.

В комнату проскользнула девушка лет шестнадцати-семнадцати, наряженная в защитное хэбэ, худая и угловатая. Лицо у нее было измазано то ли просто сажей, то ли спецпастой, которую используют коммандос. Это мешало оценить степень ее фотогеничности. Оружия при ней всего-то и было, что армейский штык, пристегнутый к поясу.

Она судорожно захлопнула за собой дверь и пристально уставилась на меня. Покачала головой…

– Нет, ты совсем не похож на брата, – сказала она.