Мефодий Буслаев. Ожерелье дриады - Дмитрий Емец Страница 62

Ни Улита, ни Ната, ни Чимоданов его бы не узнали. Начальникрусского отдела был сплошное миролюбие. Недаром, видно, говорят, что всереально крутые супермены – дома уступчивые овечки, а все кухонно-домашние воякина улице робки, как мышки.

– Я много чего хочу! – отрубила Варвара. –Для начала: почему бы вам не вести тачку самому?

– Я не умею.

– Так научитесь! Я сама за баранкой третий день!!!

Однако учиться Арей отказался.

– Мужчина не должен трогать руль. Мужчина должендержать оружие, – сказал он.

– И где ваше оружие? Что-то я его не вижу!

Арей посмотрел на свои пустые ладони.

– Мои руки – уже мое оружие, – заметил он.

– Вот спрячьте свое оружие в карманы ипомалкивайте! – огрызнулась Варвара, выжимая газ до упора.

Машина метнулась. Покрышки взвыли. Арей искоса посмотрел надочку и впервые в жизни потянулся за ремнем – пристегиваться. Пока он непристегнулся, Варвара коварно дернула рулем, объезжая медленно двигавшийсягрузовик. Напуганный мигалкой, водитель грузовика прижался к самой обочине.

Арея снова дернуло, и он навалился на Варвару плечом. Добрякжалобно заскулил с заднего сиденья и просунул вперед морду. Варвара решительнотреснула его по морде локтем. Арей прикинул, что для человека это был бы верныйнокаут.

Морда убралась.

– Давно хотел спросить. Откуда у пса шрам? Ну гдешерсть седая растет. И у тебя шрам откуда? – спросил Арей.

– Это который на краю рта, что ли? – уточнилаВарвара. – Меня из-за него Гуинпленом дразнили. Ну есть такой «человек,который ржет».

– …«человек, который смеется», – поправилАрей. – Хочешь сказать: у тебя много шрамов?

Голос Варвары потеплел. Рассказывать про шрамы ей былоприятно.

– Целая куча. По последним подсчетам, девять илитринадцать.

– Почему такой большой разброс?

– Есть один рваный – в колючей проволоке запуталась.Если считать его как один – то девять, а если как отдельные, то тринадцать.

– А тот, что на щеке, – откуда?

– Да там пацан один, в залазе на «Красных воротах»…Взял фигню такую от электросварки – не знаю, как называется – и стал ейразмахивать! Вначале Добряка шарахнул, а потом меня зацепил. Хорошо, что не позубам.

Арей нахмурился.

– Что за пацан? – спросил он деловито.

– Да нормальный пацан. Только обкуренный был, несоображал ничего. Шоколадку потом принес, извинялся.

– И ты взяла? – прорычал Арей.

– Ну да. Че, я тупая: шрам заработала и еще от шоколадаотказываться? Я же говорю: нормальный пацан. Правда, потом я с ним в залазы ужене ходила… И вообще, чего вам от меня надо? Лезете ко мне с замечаниями: то яне так одеваюсь, то брось курить, то не ругайся! Вы что, самыйправильный? – продолжала бушевать Варвара.

Мечник уже успел заметить, что она любит расставлять всеточки над i. Причем порой ставит их больше, чем нужно, не умея вовремяостановиться.

– Ну вообще-то не самый, – осторожно признал Арей.

– А я хочу так одеваться и буду! Понятно вам? Вы вообщепробовали в люк в чем-нибудь другом залезть?

Арей угрюмо промолчал. Он сам не мог объяснить, почему еготак раздражают кожаные штаны, военные ботинки и пахнущая подземьем куртка.Может, потому, что свою дочь он всегда представлял в длинном льняном платье безпояса, голубоглазой, светловолосой, улыбчивой, а она оказалась брюнеткой,совсем не кукольноглазой, с колючим характером, с кучей инструментов в сумке даеще и с тесаком.

Есть довольно распространенный тип девушек, которые надеваютботинки на тракторной подошве, ошейник с шипами и носят на ржавой цепочкевыкидной нож. Это в целом нормально. Просто они вышли на охоту. Не столько дажеза принцем, сколько за местом в мире. Когда период становления завершится, онистанут хорошими женами и отличными матерями для мальчиков. Будут ходить с нимив походы и обучат их метать строительные гвозди. Гораздо хуже девушки, которыеделают все уместно, знают себе цену, хорошо одеваются, но в глазах у которыхблестит сталь и вращаются казначейские нолики. Уж лучше бы они обматывалисьржавыми цепями и вдевали в нос кольца – для эйдоса это было бы полезнее. Вкрайности впадать не так страшно. Страшно быть холодным, как скальпель, ирасчетливым, как калькулятор.

Арей этого не понимал и понимать не хотел. В нем кипелабанальная отцовская соревновательность, согласно которой самая красивая, послушная,некрасящаяся, ласковая дочь в мире – твоя. Если же все это не так, нужнонемедленно искать виноватых. Обычно, конечно, не себя, а бабушек, дедушек,маму, правительство, плохих друзей и криворукую акушерку в роддоме.

И Арей уже начал идти по этому пути.

«И у кого она столько мусора нахваталась, спрашивается? Ножис собой таскает! Хамит! Замашки совершенно пацанские! Это все свет виноват!Взяли у меня мягкую добрую девочку, а вернули чудовище в штанах!» – думал он сгневом.

Причем думал не словами, а ощущал как данность и внутреннекипел. В Подмосковье, пока они ехали, таинственно пересохло болото, к крайнемуудивлению грибника Данилыча, который пробирался в сапогах по жиже и оказалсявдруг на сухой земле.

– Не понимаю я вас! – бушевала Варвара. –Чего вы ко мне привязались? Влезли жить ко мне в берлогу! Разрешаете колотитьмашины, причем даже не вылезаете, когда мы во что-то врезаемся! Если бы хотьприставали ко мне, руки распускали, а то и этого нет! Даже по башке трубой вастреснуть не за что!

Арей посмотрел на нее.

– Треснуть трубой всегда есть за что, – заверилон. – И вообще, если хочешь, могу научить тебя работать тесаком. А то тыего держишь неправильно.

– Как хочу – так и держу! Очень надо! Самиучитесь! – отказалась Варвара.

– Не хочешь учиться? Почему? – поразился Арей.

– Если мне нужно будет кого-то хлопнуть – я куплюпистолет. Или поднимусь на крышу дома и, когда он будет проходить мимо, прыгнуему на голову в своих самых тяжелых бутсах.

– А-а-а! О-о-о! – сказал Арей. У него почему-топотерялись все слова.

Варвара недовольно снизила скорость: впереди тащилось целоестадо, машин так в шесть. Во главе стада ехал трактор с прицепом.

– Странный вы тип! Опекать лезете, мораль читаете.Ведете себя как папаша!