Полночная аллея - Рэйчел Кейн Страница 61

Не раздумывая, она высыпала в ладонь с десяток маленьких кристаллов. Запах земляники дразнил; она покачала их на ладони, глядя, как на острых гранях играет свет. Они очень напоминали леденцы.

«Это наркотик, — наконец-то решилась она признаться себе. — И предназначен он вовсе не для тебя, а для Мирнина. Что ты делаешь? Именно из-за этих кристаллов ты так плохо себя чувствуешь».

Однако сейчас ей станет от них хорошо.

Она как раз ссыпала кристаллы в рот, когда в туалет вошла Моника.

Клер проглотила свое лекарство, чуть не подавившись, и быстро вытерла руки о штаны. Наверняка у нее был виноватый вид, недаром Моника, направляющаяся в сторону кабинки, остановилась и посмотрела на Клер.

— Что это было?

— Ты о чем?

Неправильный ответ — она поняла это, едва слова сорвались с губ. Почему бы не сказать: «аспирин от похмелья» или «мятные леденцы»? Ох, до чего же она скверная лгунья!

Кристаллы понесли свои химические сообщения по всем нервным окончаниям — в каждом кровеносном сосуде возникло ощущение ледяного холода, мир вокруг стал резким, ярким, и боль из него ушла. А Моника оказалась слишком сообразительна. Она посмотрела на руку, которую Клер все терла и терла о джинсы, снова вперила в нее «рентгеновский» взгляд и медленно улыбнулась.

— Господи, это, видимо, что-то классное. Зрачки у тебя во весь глаз. — Моника подошла и проверила в зеркале, в порядке ли макияж. — Где достаешь?

Клер молча протянула руку к склянке, стоящей на краю раковины, но Моника оказалась проворнее. Внимательно изучив кристаллы, она вытряхнула один на ладонь.

— Круто. Что это?

— Ничего. Это не для тебя.

Клер потянулась за склянкой, но Моника отдернула руку.

— А я думаю, что очень даже для меня. В особенности если учесть, как ты жаждешь их вернуть.

Благодаря стремительной работе мозга Клер не приходилось раздумывать, оставалось просто действовать — она оттолкнула Монику к стене и буквально выкрутила серебристую склянку из ее руки, так что красотка даже не успела вскрикнуть.

Моника расправила одежду, откинула назад волосы; в ее глазах вспыхнул безумный огонек, щеки запылали — она была в восторге от происходящего.

— Ах ты, тупая сучка! Очень, очень глупо. Похоже, эта штука делает тебя быстрее. Спорю, ты раздобыла ее у вампов, и, значит, она на самом деле моя!

— Нет.

Клер понимала, что совершила промах, но разговор на эту тему лишь усугубил бы ситуацию. Она сунула склянку в рюкзак, застегнула молнию, повесила его на плечо и направилась к выходу. Когда ее рука обхватила дверную ручку, Моника сказала:

— Шейн все еще в отделении интенсивной терапии.

Это прозвучало как-то многозначительно, и Клер медленно повернулась к ней.

— Значит, его жизнь по-прежнему в опасности. Забавно, каких только случаев не бывает! — На губах Моники заиграла злобная улыбка. — Может, ему дадут не те таблетки. От этого и умереть можно. Недавно о чем-то таком говорили в новостях. Не хотела бы, чтобы это произошло.

На Клер вдруг накатил порыв дикой, холодной ярости, какой она не испытывала никогда в жизни. Она почти видела, как бросается на Монику, вбивает ее голову в стену, рвет на части. Это было ужасно, и Клер с усилием сдержала яростный порыв.

— Чего ты хочешь? — дрожащим голосом спросила она.

Моника просто протянула руку, вскинула бровь и замерла в позе ожидания.

Клер поставила на пол рюкзак, достала склянку и отдала.

— Учти, больше у меня нет. Чтоб ты подавилась!

Моника высыпала в ладонь несколько красных кристаллов.

— Сколько? И не вздумай морочить мне голову, передозировка будет на твоей совести.

— Не больше половины этого, — ответила Клер. Моника стряхнула половину кристаллов обратно в склянку и подняла взгляд. Клер кивнула.

Красотка ссыпала кристаллы в рот, облизнула ладонь. Клер могла сказать точно, в какой момент химикалии подействовали, — глаза Моники широко распахнулись, зрачки начали увеличиваться, становясь все больше и больше. Это было жуткое зрелище, а потом Монику начала бить дрожь, и у Клер мурашки побежали по коже.

Вот, значит, как это выглядит со стороны — не самое приятное зрелище.

— Знаешь, а ты хорошенькая, — удивленно сказала Моника. — Все так ясно сейчас…

А потом ее глаза закатились, она рухнула на пол и забилась в конвульсиях.

Клер позвала на помощь, подложила Монике рюкзак под голову, чтобы та не билась о кафельные плитки, и попыталась удержать ее. Ворвалась Дженнифер, тоже завопила и набросилась на Клер, но та легко увернулась и оттолкнула ее — та в сравнении с ней двигалась слишком медленно.

— Я тут ни при чем! Она приняла что-то! Дженнифер позвонила в службу спасения.

Нет, совсем не так Клер рассчитывала оказаться в больнице. Хуже того — к тому времени, когда они добрались туда, Моника перестала дышать и медикам пришлось вставлять ей в горло трубку. Сейчас ее подключили ко всяким механизмам, прибыл мэр, и половина копов в городе занимались этим делом.

— Я должен знать, что именно она приняла, — сказал доктор.

Оглянувшись, Клер увидела в окно, что из гаража выходит Ричард Моррелл. Доктор щелкнул пальцами, чтобы привлечь ее внимание.

— У тебя зрачки расширены. Вы что-то приняли вместе. Что это было?

Клер молча протянула ему склянку. Доктор недоуменно посмотрел на красные кристаллы. На нем был серебряный браслет с неизвестным ей символом.

— Где ты их взяла? Послушай, тут не до шуток. Девушка умирает, и я должен знать…

— Я не могу сказать вам, — ответила Клер. — Спросите Амелию.

Она продемонстрировала ему свой браслет. Ее не покидало чувство беспомощности. Да, она испытала желание убить Монику, но не собиралась делать этого взаправду. Почему это произошло? Клер приняла точно такую же дозу и определенно знала, что это не смертельно…

Доктор одарил ее взглядом холодного презрения и вручил склянку санитару.

— В лабораторию, немедленно. Я должен знать, что это такое. Скажи им — приоритет один.

Санитар выбежал.

— И ты тоже отправляйся в лабораторию, — распорядился доктор.

Остановив проходящую мимо медсестру, он так быстро перечислил, какие анализы нужно взять, что даже ускоренно работающий мозг Клер не поспевал за ним, а вот сестра лишь кивала. Анализы крови, надо полагать.

Без единого возражения Клер пошла за сестрой — все лучше, чем дожидаться, пока явится Ричард Моррелл и обвинит ее в отравлении его сестры.