Прислуга в гостинице духов - Ирина Матлак Страница 61

Я больше ни о чем не спрашивала, но Герман меня уже словно не замечал.

– Помню, я тогда полночи шатался по городу, мысль идти в полицию меня почему-то не посетила. Потом пошел дождь, я сел на электричку и поехал черт знает куда. Шел по проселочной дороге, останавливался у заборов, зашел в какой-то двор, смотрел в окно… Странно, но моему воспаленному сознанию тогда казалось, что в этом окне сияет свет. Не от лампы, просто свет… мягкий такой, согревающий. Как будто там находился кто-то знакомый и родной. Я цеплялся за него, чтобы не упасть в черную пропасть, а потом появился Тэйрон. Он шел за мной уже несколько часов, узнал, что случилось в городе. В ту ночь это было не единственное нападение безымянных. Как я узнал позже, пострадали еще две семьи и множество мелких духов. Я тогда ничего не соображал, но, когда Тэйрон велел идти за ним, почему-то послушался. Он рассказал мне, кем я являюсь, взял к себе в помощники и показал мир, скрытый от большинства людских глаз. Без него я бы пропал.

Слов все еще не было. Наверное, нужно было что-то сказать, но выражать соболезнования казалось несвоевременным, а произносить слова утешения – попросту глупым. Только сейчас я и понимала, что сделало Германа таким закрытым. Минувшие четырнадцать лет вряд ли способны полностью сгладить боль утраты, разве что только ее приглушить. Я попыталась представить, что стало бы со мной, стань я свидетельницей смерти родителей с Сашкой… и не смогла.

Наверное, выражение моего лица было очень красноречивым, поскольку вернувшийся из своего прошлого Герман заметил:

– Ты сама просила рассказать.

– Спасибо, – сказала единственное, на что меня хватило.

– За что? – Его левая бровь выразительно приподнялась.

– За то, что поделился, – просто ответила я и, немного подумав, невесело добавила: – Знаешь, я, может, и не умею говорить красивые слова, да и кажусь поверхностной веселой девочкой, но… я правда сожалею. Хотя и не способна до конца осознать все, что тебе пришлось пережить. Ты сильный человек… по-настоящему сильный. Не только физически, морально.

Мне хотелось сказать что-нибудь еще, но я не соврала: говорить красивые и правильные слова никогда как следует не умела. И все же, несмотря на то что Герман больше ничего мне не ответил, я чувствовала, что этот разговор нас в некоторой мере сблизил. Почти не сомневалась – эта тема до сих пор являлась для него болезненной и обсуждал он ее со считаными людьми… или вовсе не обсуждал ни с кем, кроме Тэйрона.

Когда я вернулась к рисованию, погода заметно испортилась. Солнце скрылось за пеленой пока еще слегка сероватых облаков, но ветер уже наполнился запахом скорого дождя. И все же сидеть прямо на траве, держать в руках карандаш и пытаться передать выражение лица расположившегося напротив меня человека было… Снова не хватало слов, чтобы описать эти чувства даже самой себе. Волнительно, приятно, доверительно – только малая их часть. Где-то внутри я все еще поверить не могла, что это действительно происходит. Так и казалось, что после очередного штриха я вдруг проснусь и вся эта сцена исчезнет.

Никогда не думала, что могу испытывать такую гамму чувств всего из-за одного мужчины!

Наверное, прошло около четверти часа, прежде чем я вновь с головой погрузилась в работу. Отсутствие академического образования давало о себе знать, и дело шло не так гладко, как мне бы хотелось. Раньше я самостоятельно пыталась изучать книги по рисунку, читала разные статьи о строении и анатомии лица, но практики все-таки не хватало.

И все же некоторая схожесть постепенно стала появляться. Она была заметна лишь намеком, а мне хотелось добиться ее целиком. Передать ускользающее выражение глаз, ухватить суть, облачив ее в узнаваемые черты…

Чиркал карандаш, появлялись новые пятна и линии, и чем больше их становилось, тем сильнее уплотнялся туман в моей голове. Рука двигалась почти неконтролируемо, а я все гналась за образом, который так сильно хотела ухватить. Казалось, осталось совсем немного, я вот-вот его настигну, но что-то словно мешало, и противное чувство, когда не можешь что-то вспомнить, становилось еще острее.

Это было так странно – понимать, что перед тобой сидит человек, которого ты одновременно и знаешь, и не можешь вспомнить. Словно вы с ним встречались в какой-то прошлой жизни, а сейчас переродились и не можете друг друга узнать…

В себя я пришла от стука первых капель. Дождь начинался медленно, но по всем признакам обещал перерасти в настоящий ливень. Герман заметил это вместе со мной и, поднявшись, помог мне сложить в рюкзак разбросанные вокруг карандаши.

Только в этот момент заметила, что не глядя использовала их почти все…

На рисунок он тоже порывался посмотреть, но этого я не позволила, быстро засунув свое неоконченное творение в папку. Даже сама не взглянула, решив, что посмотрю на «творение» свежим взглядом во время следующего сеанса. Ну а в том, что этот сеанс состоится, я не испытывала почти никаких сомнений.

Я ожидала, что мы вернемся в гостиницу, но у Германа были иные планы. И, надо сказать, планы эти я целиком и полностью одобряла. Почти бегом мы добежали до ближайшего кафе, миновав при этом торговый центр, у которого на дереве мокли два неразлучных гуся.

Мимо кафешки, куда мы вошли, я проходила неоднократно и не раз хотела войти внутрь. Вот случай и представился.

– Прости, что не ресторан. – В голосе Германа, открывшего передо мной дверь, слышался сарказм.

– Ах, какая досада, – пропела я, оценивая местный интерьер.

Внутри кафе оказалось уютным и милым, выдержанным в темно-синих и зеленых тонах, контрастирующих с развешенными на стенах гирляндами светящихся лампочек. Строго говоря, это заведение было скорее кофейней, о чем свидетельствовала вывеска с уймой наименований кофе, а также обилие сладостей на витрине.

Как только мы вошли внутрь, за нашими спинами обрушилась ливневая стена, шум которой заглушил звучащую в кофейне музыку.

Заказав кофе, мы сели за рассчитанный на двоих и стоящий у окна столик.

В который по счету раз я не знала, о чем заговорить. Понятия не имею, что вдруг на меня нашло, но пока нам не принесли кофе, не проронила ни слова!

От Германа это не укрылось.

– Я начинаю думать, что в тебя вселился дух молчания.

– А такой существует? – моментально отреагировала я, вернув дар речи.

– По крайней мере, мне не встречался, – усмехнувшись, он придвинул к себе чашку. – Но кто знает, какие духи затеряны во множестве миров?

А капучино в этой кофейне оказался просто отменным. Еще и красивый арт с сердечком из пены мне нарисовали. Портить такую красоту было жалко, но я сделала щедрый глоток и тут же зажмурилась от удовольствия. Испортившаяся погода скорее походила на осеннюю, чем на летнюю, так что горячий напиток был как раз кстати.

Да что там, я бы на тот момент и от горячительного не отказалась…

– Свидание, значит, – вернув себе бразды правления ситуацией, я исподлобья покосилась на Германа. – И что это на вас нашло, господин безымянноборец?