Прайд. Кольцо призрака - Олег Попович Страница 6
Прайд. Кольцо призрака - Олег Попович читать онлайн бесплатно
– Вчера?! – Павел в досаде хлопнул себя по голой коленке. – Аллы больше нет! Все знают!
– Как… нет? – растерянно прошептала Ирина.
Павел резко поднялся с кресла.
– Ну знаешь… Хватит, надоело! – Взгляд чужой. – Это уже не смешно. Мало ли что могло случиться с человеком. Такое время. А у тебя все шуточки. И вообще… тебе действительно лучше идти.
«Да, да, была у тебя. Она остается у тебя, когда захочет. Ей можно. А мне – когда ты позволишь, позовешь».
– Что ты глядишь своими голубыми глазами? Кончай дурить! Поезжай к себе, поспи. Я тебе сам позвоню… Потом.
Она спустилась по лестнице вниз на улицу. Оглянулась. Подняла глаза, посмотрела на балкон Павла.
«Надо вспомнить! Надо все вспомнить! Но что именно вспоминать? А вдруг это будет что-то плохое, ужасное?!»
Протянула руку. Остановилась дряхлая машинка. Рухлядь. За рулем тот же черный сапожник с Белорусского, только на сорок лет моложе и лицо налито злобой.
Села на рваное сиденье. Откинулась на спинку. От жары в машине воскресла какая-то древняя вонь. Выпрямилась, как ужаленная.
– К тебе нельзя? За бесплатно возить буду. Ты женщина, что надо. Мечта. Пахнешь хорошо, намытая. Не то что эти… Мусор всякий с электричек.
«Вот ведь подлюга! Козел вонючий!» Выскочила из машины как ошпаренная, со всей силы хлопнула дверью.
Вслед наглый окрик:
– Эй ты, сучка, полегче!
Еле отдышалась, не оборачиваясь, свернула к реке, надеясь найти там хоть остатки прохлады. Но от воды тянуло только запахом болотной гнили.
Проходя по теневой стороне полные безжалостного солнца перекрестки, наконец дошла до метро.
Площадь Революции. Из-за жары и пожаров на востоке в метро непривычно пусто.
«Надо все вспомнить! Но как?»
Она шла по станции одна. Чертоги сиамского царя. Темного царя. Там, где нет разделения на добро и зло. В нише застывшая в камне девушка. Партизанка в ватных штанах, с гранатой за поясом устало наклонила голову. Жарко ей. Настороженно застыл бородатый бронзовый старик в тулупе. Вот бронзовый пес тяжело дышит разинутой пастью. Ирина почувствовала, что сейчас упадет. Что ей мерещится?
Она обессиленно опустилась на теплую мраморную скамью. В голове беспрестанно звенит одно и то же: «пропала Алла, Алла пропала» – и дробь каких-то далеких барабанов.
Город – это кольцо смерти – секс в его середине…
Внутри нездоровые завсегдатаи баров, казино, коммуналок, дорогих отелей, общаг, борделей под светлыми аркадами, которые никогда не потускнеют на бесконечных улицах с умирающими деревьями.
Темные страсти ночного города, сжатые в пружину, вырываются наружу. Пружина разжимается. Каждый здесь сам за себя. Ей одной отвечать за все.
Если бы она только знала, где этот потерянный месяц.
«Пропала Алла. Алла пропал-ла.
Какая пылища дома! Откуда столько пыли?
Мелкие следы по столику наискосок. Мышь грызла старое печенье. Они тут разгулялись. Их полчища трясли тут свои пыльные шкурки. Все загадили, тут и там черные сухие зернышки.
И все это за одну только ночь?!»
На Ирину опять навалилась полная дурных загадок тоска. «Что-то не то, не так. Не сходятся концы.
В обморок хлопнулась у «Белки»! И с чего меня туда занесло? А Паша как там очутился? Случайно, конечно. Просто совпадение. Бывает.
Мертвая старуха, изо рта клок сена. Пропала Алла. Господи, да что это со мной? У меня от жары крыша поехала. Кого спросить? Наталья!»
Ирина кинулась к сумочке, достала мобильный телефон, начала торопливо нажимать кнопки с цифрами.
«Словно свежим ветерком повеяло. Наташка, Натуля моя. Серые серебряные глаза, с перламутром. Уголки глаз бледно-розовые. Кожа свежая, как у девочки… Мобильный не отвечает. А вышла замуж за Женьку. Нашла сокровище. Хотя бабы от него без ума. Гладиатор, дешевка. Подбородок с ямочкой. Наталья идет, все на нее оборачиваются. Ноги длинные, упругие. Женька подхватит ее на руки и носит по комнате. Она закинет ему на шею локоть, прижмется. А тот высунет язык: «Ха-ха, никому не отдам. Мое серебро».
Наташка хирург-гинеколог. Баб потрошит. А ей бы манекенщицей на подиуме».
– Натуля, это я.
Тишина в ответ. Не пустота. Слышно, как дышит. Круглые глотки воздуха.
– Это я, Натуля. Слышишь?
– И ты смеешь мне звонить?! – Задыхаясь, давясь. – Смеешь? После того.
Шваркнула трубкой. Так и телефон недолго разгрохать.
Сквозь гудки и треск пробился голос, тонкий, скользкий, словно кто-то пищит, высунувшись из щелки. Ничто не может скрыть едкой насмешки, ехидства в каждом слове. Но и осторожничает, опасается вроде.
– Эти беспрестанные телефонные разговоры доходят до нас только как шум и пение. Так вот, единственное, чему можно верить, – это шуму и пению, они настоящие. Все остальное – обман…
Ту-ту-ту
Ирина выключила телефон. «Черт с ними, чей-то чужой ненужный разговор».
В тоске уставилась на полные неподвижной духотой белые занавески.
«Я уже устала не понимать. Ну, с чего Наташка-то взбесилась? Пыль надо вытереть. Откуда столько пыли?»
В руке задрожал телефон. «Опомнись, дуреха моя!»
– Наташа, Натуленька, ну что случилось?
– Это я!
«А-а. Паша. Родной голос. До чего родной. Сам позвонил. Беспокоится обо мне. Пропала Алла. Только бы не скоро опять заявилась. Да всплывет еще, куда она денется!»
– Котенок, там у тебя моя рубашка должна валяться. Жалко…
– Рубашка? – повторила Ирина, помедлив. – Погоди, какая рубашка?
– Та, что из Таиланда зимой привезли. Она легкая, как раз сейчас бы носить. Я у тебя на дне рождении пиццу с помидорами на себя опрокинул. Так, наверное, рубашка и валяется, пока ты у меня жила. Посмотри! Может, отстирается.
– Пашенька, прости, плохо слышно, – растерянно проговорила Ирина. Она все слышала, но не могла ничего понять. – День рождения? Какой день рождения?
– Твой, твой, чей еще? – уже с раздражением, со скукой. – Что ты никак не врубишься? Мадам тебе орхидеи принесла. Слушай, я только сейчас сообразил. Это ей кто-то из клиентов преподнес. А она тебе. Точно, я с ней танцевал, а она мне рубашку салфеткой оттирала.
– Пицца… Орхидеи… – бессмысленно повторила Ирина, оттягивая время. – Ну да, ну да.
– Я ее в корзину для белья забросил, – уже торопясь, проговорил Павел. – Я бы ее завтра надел. Ну, пока, котенок, до вечера.
Положил трубку. Ирина стиснула виски. Ей захотелось диким криком отбросить от себя весь этот бесконечный день, все, в чем она до удушья запуталась. Изо всех сил обхватить Пашу за шею, прижаться к нему лицом и шептать без конца: «Я ничего не понимаю. Объясни мне все, твоей дурехе!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments