Вересковое сердце - Рииттая Страница 6

Венок из маргариток

Лучи утреннего солнца нахально пробрались через щель между занавесками, заставляя Орис проснуться. В последнее время она была так взволнована, что едва могла заснуть по ночам, потому даже такая ерунда, как солнечный лучик, заставила её мигом открыть глаза. Она знала, что Да́рет сбежал через окно, когда рассветная прохлада ещё не покинула деревню, так что его увидеть рядом и не ожидала. Традиция говорила, что неделю перед свадьбой жених и невеста не должны даже заговаривать друг с другом, но разве могли они разлучиться на целых семь дней? В итоге каждую ночь он приходил к ней, словно вор, и утром исчезал. Орис знала: всего три дня, и он сможет входить в спальню как её супруг в их новом доме.

Стоило ей окончательно проснуться, как счастливая улыбка озарила веснушчатое девичье лицо. Причина этому была проста – платье. По традиции за неделю до свадьбы подвенечное платье нужно было повесить в комнате невесты напротив её кровати. Это был великолепный наряд! Каждая из подружек и родственниц (а когда ты живёшь в удалённой от других поселений горной деревне, то почти все тут, если уж не подружки тебе, то родственницы) вышивала на тонкой светлой ткани узор, несущий в себе пожелание будущей семье. И тут женщины расстарались! Рукава, воротник и длинная юбка – всё было покрыто невероятной искусности рисунком, так, что стоило взглянуть на платье – и восторг наполнял сердце.

Орис села на кровати, не сводя глаз с наряда. Подняв тонкую руку, она указала на платье пальцем, торжественно объявив:

– Через три дня я тебя надену!

– Ты уже проснулась, милая? – сладко пропела из-за двери мать. Орис вздрогнула от неожиданности и недоумённо посмотрела на дверь. Подслушивала матушка, что ли? Ещё не хватало, чтобы кто-то узнал о её привычке говорить самой с собой. Со всеми бывает, но никто о таком не распространяется.

– Да-да, – отозвалась Орис, спуская ноги с кровати. – Можешь зайти.

Матушка радостным вихрем ворвалась в комнату. И, конечно, взгляд её тут же упал на платье. Теперь они вдвоём стояли, прижав руки к груди, и любовались произведением искусства. Наверное, со стороны они выглядели очень забавно: две почти неотличимые женщины, хрупкие, изящные, стоящие в совершенно одинаковых позах, с восхищением, написанным на округлых лицах. Чуть вздёрнутые носы с россыпью веснушек на золотистой коже, выразительные глаза цвета молодой травы. Длиннейшие волосы оттенка золота у одной гладким водопадом ниспадают до колен; у второй же они строго убраны в аккуратную косу. И только еле заметные морщинки на лице старшей могут выдать, что эти женщины всё же не сёстры, а мать и дочь.

– Моё платье не было таким красивым! – восторженно прошептала мать. Орис счастливо рассмеялась. Ещё бы кумушки не хотели польстить ученице самой местной ведуньи! Послушала бы она, что высказала бы им бабушка, не будь платье достаточно хорошим.

В детстве Орис мечтала стать как Айка, ну то есть знать всё-всё на свете. Хорошо, что рядом была верная подруга Таллис, которая объяснила, что настоящее счастье заключается совсем в другом. Конечно, быть ведуньей – здорово и почётно, но истинное предназначение каждой девушки – выйти замуж, причём не за абы кого, а за парня красивого, уважаемого и, конечно, богатого. Таллис, увы, до сих пор перебирала подходящих кандидатов уже за пределами родной деревни, присматриваясь к соседним, а вот Орис повезло – она встретила именно такого. Разве могла она поверить в собственное счастье? Не зря она молилась духам каждый день – и они услышали её молитвы, осыпав благодатью. Да, её платье было прекрасно, но куда важнее было то, насколько прекрасен был жених. Воистину, судьба стелила ей шёлковую дорогу, и ничто не могло сбить её на пути к столь скорому счастливому концу. Хотя, какой конец? Это было лишь самое начало.

Итак, мать напомнила ей, какие ещё приготовления она, как невеста, должна сделать к своей свадьбе, и Орис, выбрав свободное белое платье и старательно расчесав блестящие волосы, побежала босыми ногами по нагретым камням и мягкой траве, уже ожившей от долгой горной зимы. И все в деревне улыбались, приветствуя её, и каждому она отвечала лучезарной улыбкой и счастливым сиянием светло-зелёных глаз. В эти дни ей хотелось с каждым поделиться хоть крошечным кусочком собственного счастья. Длиннейшие распущенные волосы блестели на солнце, словно сами состояли из солнечных лучей. И сейчас из-за своего внутреннего счастья она казалась самой красивой девушкой на свете, не иначе. Ведь что может сделать девушку по-настоящему прекрасной, если не улыбка и горящие глаза?

Давно были забыты времена, когда невеста перед свадьбой в одиночестве должна была идти в лес и сама собирать букет для обряда. Люди осознали, что слишком уж часто юных дев съедали дикие животные и пещерные тролли, и решили, что не все традиции стоит сохранять. Их же деревне повезло особенно: жила тут личность, с радостью взявшая на себя выращивание бесполезных, но таких прекрасных растений. К ней-то и направлялась Орис, сбегая по каменным ступеням в нижнюю часть деревни.

Там на широком уступе раскинула свои теплицы цветочница Ма́грит. Вернее, её стоило назвать «травница»: травы были основным её занятием в деревне, цветы она разводила для души, а заодно делала все праздники намного красивее. Перед домом Магрит тоже было несколько грядок с лавандой, мятой и лимонником, а ещё с тюльпанами, верными вестниками тепла – жёлтыми, бордовыми и белыми. Обычно Магрит работала в саду, но сейчас она стояла, прислонившись к забору, и наблюдала за единственным своим посетителем, рассматривающим цветы. Он был закутан в пепельно-серый шерстяной плащ, и Орис не могла понять, кто это. По узким плечам было очевидно, что это не мужчина, но с толку сбивал высокий рост. Горцы были заметно ниже ростом, чем те же торговцы. Среди своих Орис считалась девушкой среднего роста, но по сравнению с заезжими гостями всегда выглядела до нелепого хрупкой и миниатюрной. Магрит нельзя было назвать миниатюрной ввиду её полноты, но ростом она была ниже Орис. Незнакомка же была почти на голову выше обеих. Можно было предположить, что это Янис, жена пивовара Аслана, но зачем ей скрывать себя плащом в такую теплынь? Значит, всё же гость. Для людей с равнин такая погода наверняка казалась прохладной. Вот мерзляки!

Покачав головой, Орис подошла ближе и увидела, что Магрит смотрит на неё, как на спасительницу. Запоздало до неё дошло, кто же такой в плаще стоит и смотрит на цветы, и она хотела было сбежать и вернуться попозже, как предательский голос Магрит окликнул её: