Тамплиер. На Святой Руси - Юрий Корчевский Страница 59

– Братия харчи собрала в дорогу, – пояснил он.

Мешок и узелок рядом с узлом Саши на задке тележном уложили. Фотий рядом с Сашей уселся, помолясь, отправились в дорогу дальнюю. Из города выехали, Фотий спросил:

– Как жил-то всё это время?

– У, куда меня только не заносило. В Великом Новгороде был, свеев воевал, в Пскове в дружине Довмонтовой – с рыцарями ливонскими, потом на земле Рязанской – с татарами. Ранило меня. Очухался и сюда подался, в Кострому. Тебя проведать и икону на место вернуть.

– Я твоё обещание всё время помнил.

– Разве я мог слово данное нарушить? Разве что убили бы.

– Твоими руками Господь действует.

Дважды делали остановки – коня пускали траву пощипать, водицы испить. Худо-бедно, а вёрст тридцать одолели. Так и пошло. На ночёвки в деревнях или сёлах останавливались. Где покупали хлеб и рыбу, где угощали, как на Руси повелось. Но всё равно деньги понемногу таяли. Коня на одной траве тоже держать нельзя, овёс ему покупали. Но к исходу третьей недели до Владимира добрались без приключений. С волнением к монастырю подъехали. Издалека увидели стены неповреждённые, купола храмов. Последние метров двести Фотий не выдержал, с телеги соскочил, рядом шёл, а потом побежал. Саша его понимал. В монастыре иноки и братия погибли, вероятно, один Фотий спасся, да и то благодаря Саше и подземному ходу. Обитаем ли ноне монастырь или в запустении стоит? После захвата города татарами, больших людских потерь горожанам могло быть не до монастыря. Но нет, ворота заперты, а на стук окошечко отворилось. Стало быть, жив монастырь, раз послушник есть. Увидев монаха, инок створку ворот открыл. Фотий перекрестился, поклон надвратной иконе отбил. Стянул с телеги мешок с иконой, горловину развязал, достал святыню. Инок, как икону увидел, на колени упал, молиться стал. Саша почувствовал себя лишним. Тронул коня и уехал, не прощаясь. У Фотия своя жизнь, посвящённая Господу. А увидеться с ним можно и завтра. Направился на постоялый двор, в мошне сиротливо болтались два медяка, остановиться на ночь и скромно поужинать хватит.

Поел горяченького – тройной ухи с пирогами – да спать улёгся. Утром разбудил его колокольный перезвон. Вскочил, оделся и вниз, в трапезную. Спросил у хозяина:

– Какой ноне праздник?

Такой перезвон по церковным праздникам бывает.

– Веселие души, народ к монастырю идёт. Икона Владимирской Божией Матери в город вернулась.

Во как! Видимо, настоятель решил отметить событие. Для монастыря этот святой образ главный – как и для города. Саша вышел за ворота. Народ в самом деле к монастырю идёт. Саше приятно, он тоже причастен к спасению святыни, да о том, кроме Фотия, никто не знает. А и пусть, он человек не публичный, ему слава не нужна.

Позавтракал, запряг лошадь, выехал из города. Конечно, сподручнее и быстрее верхом, на хорошем коне. Но, как говорится, за неимением гербовой пишем на простой.

Отъехать успел на несколько вёрст, сзади топот копыт. Обернулся – три всадника догоняют. Да мало ли кто куда по делам скачет? Дорога общая для всех. Но мешок к себе придвинул, горловину развязал, саблю слегка из ножен выдвинул. Осторожность лишней не бывает. Всадники подводу обогнали, лошадей осадили, развернулись. Вот кого Александр не ожидал увидеть, не хотел, а случилось – десятник Пафнутий, знакомец Фадея, что провёл его к великому князю Дмитрию Александровичу. Предатель, как и покровитель его, боярин Антип Онуфриевич Щепкин, а лепший друг Егор, ныне покойный стараниями Саши.

Пафнутий щерится зло, и, похоже, встреча не случайная. Приблизился десятник. А вполне – и выше чином. Предатели за службу свою мерзопакостную всегда выгоду имеют.

– Что? Не ожидал увидеть? Прав боярин Щепкин был, появишься ты в городе!

– За постоялым двором следил?

– Много чести! У монастыря тебя видели, чернеца привёз.

– Икону сопровождал из дальней земли, где от басурман спасал. Образ Владимирской Божией Матери. Слышал – с утра благовест звонят? В честь возвращения иконы. Ты-то татарам помогал, врагам нашим, и молиться богу ихнему должен, Иисус от предателей отвращался всегда.

Не снёс таких слов Пафнутий, вскипел, меч выхватил, лошадь каблуком пнул. Саша к такому повороту событий готов, вскочил на телегу. Она выигрыш даёт в высоте, Саша вровень с Пафнутием, который на коне сидит. За десятником дружинники двинулись, но он к ним обернулся.

– Я сам, не вмешивайтесь! Уж как-нибудь один справлюсь!

Пафнутий не сомневался, что убьёт Александра. Он в кольчуге, при мече, а у Саши сабелька и брони нет. Щит десятника на задней луке седла висит, обочь левого бока лошади. Так десятник его снимать не стал. Ох, гордыня! Полагал – воин опытный против выскочки и самозванца и так справится. Подъехал к подводе, удар нанёс, а Саша отскочил на другой край телеги, куда Пафнутий достать не может. Подвода хоть и не велика, полтора метра на два с небольшим, а некоторую свободу манёвра даёт. Саша слова обидные Пафнутию бросает:

– Татарам окаянным ичиги лизал? Или объедки с их стола собирал?

В Сашу как бес вселился. Если суждено умереть, так весело. А ещё обозлить десятника надо. Эмоции – плохие помощники в бою, ошибки человек допустить может, чего Саша и хотел. Пафнутий коня вокруг подводы пустил, снова мечом замахнулся, а Саша прыгнул на другой конец подводы и рожи корчит.

– Человечиной басурмане не угощали? Ты ведь, как и князь твой Андрей, – Иуда! Ты князя Дмитрия предал, а клятву в верности ему давал! Клятвопреступник! Гореть тебе в аду!

Дружинникам такие похабные слова о начальнике слушать неудобно, переглядываются, глаза долу опустили. Пафнутий снова телегу объезжать стал, к телеге левым боком коня. Момент удобный, Саша рискнул. Прыгнул на край телеги, оттолкнулся и сзади Пафнутия на круп коня сел. Мгновенно саблей Пафнутия по горлу секанул. Десятник меч выронил, за горло схватился, а поздно. Кровь фонтаном бьёт. Засипел, вперёд клониться стал. Саша петлю кожаную щита с луки седла сорвал, спрыгнул на подводу. Главного противника нет, да ещё прибыток в виде щита. Всё произошло настолько быстро, что дружинники не сразу сообразили, что Пафнутий проиграл.

– Эй, Пафнутий? Ты ранен? – спросил один из них.

– Убит он. Поквитаться за него хотите? Так я готов!

Расклад уже лучше, чем был. Не трое против одного, а двое. Шансы выжить у Александра повысились. Дружинники перешёптываться стали. Пафнутий – опытный воин, при кольчуге и верхом. А бой, если его так назвать можно, несколько минут длился. Ох, непрост этот парень на подводе и неприятностей причинить может.

– Эй! Мы тебя не тронем. Как звать-то тебя?

– Александр Ворон! Запомнили? Можете боярину Щепкину передать.

– Боярин-то каким боком?

– Так он супротив князя Дмитрия злоумышлял, а этот первым помощником был.

Саша саблей показал на убитого Пафнутия.