Бард - Евгений Стерх Страница 59

Мягко говоря, я был удивлен таким вопросом, но уже слышал в своей голове отдаленный наигрыш скрипки, словно бы деревенский скрипач навеселе где-то вдалеке исполнял вступление к деревенской плясовой. Я подхватил эту мелодию на мандолине и запел:

У моей гнедой кобылы —

Два копыта без подков!

Каблуки на них прибил я

От сапог, и был таков!

И теперь моя красотка

От зари и до зари

Каблуками бьет чечетку

И стихами говорит:

«Я лошаденка крепкая,

А нравом я игривая!

Ой, дайте мне жеребчика,

Чтоб с ним тряхнула гривою!»

С первыми аккордами мандолины музыка в моей голове просто взорвалась каким-то звуковым фейерверком. Это было сплошное неистовство, сумасшедшая энергетика, которой я на этой песне никогда не выдавал. Теперь меня просто разрывало от радости и веселья, ноги просто не могли стоять на месте, и я начал выделывать ими какие-то кренделя.

Но это еще была сущая ерунда. Дракон передо мной стал пританцовывать на всех четырех лапах под эту незамысловатую песенку, его хвост отбивал о землю бешеный ритм песни, и это существо, по-моему, начало улыбаться. Затем стремительно и плавно его тело взвилось вверх, вставая на дыбы, и дракон продолжил танец уже на задних лапах, запахнувшись в свои крылья, как в плащ. Тело его вибрировало в воздухе, создавая вокруг себя ритмичные порывы ветра, дракон совершал своим змеиным торсом колебательные движения, одновременно закручивая его в штопор. И когда восторг священного существа дошел уже до наивысшей точки, музыка в моей голове достигла невероятной скорости и напряжения, дракон просто швырнул свое тело в воздух и буквально ввинтился в небо. Где-то на огромной высоте, зрительно уменьшившись уже в десять раз, он словно бы на секунду завис и издал пронзительный клич, от которого, по-моему, вздрогнула даже почва под ногами. А затем дракон кувыркнулся в небе и, сложив крылья, понесся к земле. Спикировав до высоты в три-четыре человеческих роста, он широко раскинул свои крылья, замер, а затем плавно опустился на землю передо мной.

– С ума сойти, на этом самом месте! – услышал я в своей голове голос дракона. – Давай еще что-нибудь!

Взвинченный восторгом дракона, я снова ударил по струнам мандолины, и вновь в моей голове понеслась неистовая музыка драконьего веселья.

– И-и-их! – тоненько прокричал дракон, вставая на задние лапы и начиная свой невероятный танец.

– Эй, хоп, крошка Джуд! Не гляди сурово!.. – начал исполнять я свой коронный номер и снова был поражен богатством музыки в моей голове. Даже на танцах в академии, когда мы, ученики, приглашали девушек из города на свои вечеринки и собирали импровизированный ансамбль из пяти-шести инструментов, нам не удавалось добиться ничего подобного. В голове у дракона звучал целый оркестр, инструментов на пятьдесят, и я слышал этот оркестр, слегка ему подыгрывая на мандолине.

Пляска дракона произвела неизгладимое впечатление не только на меня, но и на всех моих товарищей, включая наших животных. Даже Рэглер отошел от отравления вампиром и приплясывал на своих мощных задних ногах, подражая дракону, Боб пустился в пляс, высоко подбрасывая ноги и похлопывая себя ладонями по груди и бедрам. Уже позже я выспрашивал у своих товарищей, что они слышали в это время, и оказалось, что каждый слышал свой собственный набор инструментов, но драконий восторг ощущали все. Шеба пританцовывала на месте, обхватив себя руками за плечи и покачивая бедрами, Риголан исполнял ритуальный эльфийский танец, описывая сложным танцующим шагом небольшой круг по поляне, а Джонатан сидя раскачивался, словно бы собирался наложить заклинание.

Не знаю, сколько это продолжалось, но после «Джуд» дракон плясал еще под «Если горло не промочишь» и еще какие-то песни. Наконец я, совершенно счастливый и измотанный до предела, рухнул на землю, чтобы отдышаться. Дракон замер неподалеку от меня, затем приблизился на шаг и, изогнув шею, заглянул мне в лицо. Он улыбался.

– У тебя великолепное племя, бард! – услышал я его голос. – Жаль, что я не знал о нем раньше! Поселился бы где-нибудь поблизости от одной из ваших деревень! Ты устал?

– Есть немного, – ответил я, тяжело дыша.

– Хорошо, давай отдохнем, – кивнул дракон и улегся на брюхо рядом со мной. – Как тебя зовут, бард?

– Жюльен, – ответил я, – Жюльен Петит. Но друзья зовут меня просто Жюль. А как твое имя, дракон? Могу я его узнать?

– О! – довольно промурлыкал дракон. – У меня замечательное имя – я сам его выбрал себе! Меня зовут Фархилоаноэн, что на драконьем языке означает «яркая звезда, сияющая во мраке ночи»! Впрочем, тебе, наверное, трудно будет выговаривать мое имя, – предположил Фархилоаноэн. – Поэтому ты можешь называть меня просто Фархи.

– Это сон, – сказал я, на секунду закрыв глаза и чувствуя, как мир вокруг меня начинает кружиться, словно бы я был пьян. Я тут же открыл глаза и повторил: – Сумасшедший, волшебный сон!

– Я поразил твое воображение, бард Жюльен? – спросил дракон. И добавил: – Да, я могу поразить воображение! Неправда ли, я невероятен? Точнее, невероятно прекрасен, не правда ли?!

В голосе дракона звучало столько искренней радости и неподдельного восторга перед самим собой, что я просто обомлел на секунду, а потом захохотал. Дракон склонил голову набок, заглядывая сверху в мое лицо, а затем я услышал:

– Рад, что развеселил тебя, бард Жюльен. Но что-то мне подсказывает, что мои слова тебя несколько смутили.

– Ну… – протянул я, – у нас как-то не принято столь откровенно хвалить себя!

Дракон все так же внимательно вглядывался в меня какое-то время, а потом я услышал:

– Похоже, у вас вообще не принято быть откровенными, бард Жюльен.

Я рассмеялся и подтвердил:

– Твоя правда, дракон Фархи!

Впоследствии мои товарищи рассказывали мне, как странно выглядел этот диалог со стороны – молчаливый дракон и бард, который хохочет и отвечает на неслышные вопросы. Но это было еще ничего. Конечно, танец дракона и его веселье, которое передалось всем живым существам в радиусе нескольких лиг, утомили и моих спутников тоже, не только меня. Однако утомили не настолько, чтобы они потеряли всякий интерес к необыкновенному зрелищу – беседе человека и дракона, пусть даже они слышали только половину этой беседы. И внимательно наблюдая за нашим разговором, они успели вовремя побеспокоиться о своей безопасности. В отличие от меня, поскольку я выдохся и мало что соображал, отвечая на вопросы почти автоматически.

– Скажи мне, бард Жюльен, – спрашивал Фархи, – как тебя занесло в эту местность? Ведь это не твое обиталище?

– Мы отправились в поход, чтобы раскрыть преступление, – ответил я. – А во время путешествия выяснили, что преступление это намного ужаснее, чем нам казалось сначала. И теперь опасность угрожает всему Файерану.

– Всему этому миру? – удивился дракон. – Что, и мне она тоже угрожает?