Королевская отравительница - Джефф Уилер Страница 59

Лицо Рэтклиффа потемнело от резких слов короля. Его голос осип от гнева, когда он снова заговорил.

– Я делаю все, что могу! – прорычал он.

Король впился в него взглядом.

– Этого недостаточно, Дикон. Мы давно знакомы, и я считаю тебя другом. Даже наши жены были подругами. Но одной дружбы недостаточно. Этот долг превыше тебя, человече. Это ярмо, и у тебя недостает сил, чтобы тянуть его.

– Разве я… вол? – Рэтклифф запнулся, опасно приблизившись к потере контроля над словами. – Вы взваливаете вину на меня одного!

Король Северн пробормотал что-то себе под нос. Оуэн и Эви были достаточно близко, чтобы разглядеть его лицо, но недостаточно близко, чтобы услышать слова. Он посмотрел на своего мастера-шпиона так, словно вместо глаз у него были кинжалы.

– Я собираюсь выбрать другого человека для этой работы, Рэтклифф. Эта ошибка слишком заметна, слишком унизительна. Я стану посмешищем отсюда до Пизана. Я победил на Амбионском холме, подтвердил, что могу править кровью и благословением Потока. Но упустить печально известного предателя в своем же дворце? – Он протянул руку в перчатке. – Дай мне его книгу. Книгу Танмора. Я желаю прочитать его ложь обо мне собственными глазами.

Лицо Рэтклиффа исказилось от ярости.

– Прошу тебя, Северн, – сказал он негромко, импульсивно, пытаясь говорить так, чтобы это осталось только между ними. Его голос был зол, но достаточно тих, чтобы его не слышали остальные. – Не отвергай меня, как других. Я не Гастингс. Я не Блетчли. Я не Кискаддон! Ты можешь доверять мне.

Оуэн уставился на короля, надеясь, что он не поверит шпиону. Оуэн видел Рэтклиффа, когда короля не было рядом. Он знал его презрительное отношение к другим. Когда человек управляет другими, ему нужно заслужить их уважение, а не кичиться своим званием. Это был урок, который он усвоил у своего отца, тот всегда относился к своим людям с уважением. Оуэну показалось, будто башня из плиток начала рушиться. Он почти слышал их стук.

– Дай мне книгу, – настаивал Северн.

Лицо Рэтклиффа исказилось от ярости.

– Я принесу ее.

– Она у тебя за поясом, – отрезал король.

Рэтклифф выдернул книгу и сунул ее в руку короля. Теперь он насупился, его взгляд был таким мрачным и гневным, что Оуэн испугался его еще больше.

– Как насчет вашей поездки? Мы все еще едем в Западную Марку, как я планировал?

– Мы уезжаем завтра, – сказал король, несколько смягчившись. Он перевернул книгу в черной обложке и с любопытством осмотрел переплет.

– Завтра? Пройдет несколько недель, прежде чем двор будет готов к переезду!

– Я солдат, Рэтклифф. Ты знаешь это. Мне все равно, сколько времени понадобится придворным, чтобы следовать за нами. Я веду армию на Запад. Солдаты с Севера уже выступили. Мы удивим Кискаддона нашей численностью. В последний раз, когда я приказал ему вступить в бой, он воспротивился и отказался прийти мне на помощь. Если он воздержится от того, чтобы примкнуть к нам, это будет ему дорого стоить. Я думаю, что он достаточно выучил урок у Амбионского холма. Пришло время сделать то, что я должен был сделать несколько месяцев назад.

Оуэн не понял смысла слов короля, но по тону мог сказать, что что-то грозит его родителям. Он нервно взглянул на свою подругу и увидел, что ее глаза потемнели от беспокойства. Дети тихонечко спрятались за одним из столов с едой.

– Вам не понравится… что вы там прочтете, – сказал Рэтклифф, кивая на книгу, словно это была живая змея. – Вам не надо принимать это близко к сердцу. Совсем не надо.

– Я привык к клевете, Дикон. – Рот короля начал кривиться от подавляемого гнева. – Меня обвиняли в соблазнении собственной племянницы. Убийстве сыновей моего брата. Отравлении своей жены. – Он хмыкнул с отвращением. – Помнишь затмение, Дикон? Затмение солнца, которое произошло в день, когда умерла моя жена? В нем меня тоже обвиняли. – Теперь он говорил едва ли не шепотом. – И возможно, это правда. В тот день моя душа потемнела. И я благословлен Потоком.

Между собеседниками воцарилось молчание, они делились воспоминаниями, как чашами горького вина.

– Милорд, – сказал Рэтклифф, его тон был настолько скромным, что звучал почти убедительно, – если вы только дадите мне еще один шанс… Позвольте мне доказать мою преданность вам. Я не сомневаюсь, что Триновай стоит за бегством Танмора. Я бы не поручился, что ночью она не украла перстень с вашего пальца.

Король холодно посмотрел на него.

– Это невозможно, – сказал он. – Я не спал. Я пока не буду объявлять о перестановках, Рэтклифф. Но скоро это сделаю. – Он снял одну из своих черных перчаток и сунул за пояс, затем протянул руку и похлопал Рэтклиффа по плечу. Его голос помягчел. – Ты был верен, Дикон. Я ценю тебя, действительно ценю.

Оуэн почувствовал рябь в воздухе, услышал шум воды. Он с восхищением наблюдал за тем, как король открылся Потоку, прямо при всех, и вызвал его, как призывают коня, чтобы вскочить на него и мчаться.

– Ты уйдешь с поста главы Разведывательной службы, когда я прикажу. Ты обуздаешь свое негодование и будешь думать о том, что вынес из этого опыта. Мой брат всегда учил меня, что людей нужно поднимать до того уровня, когда они терпят неудачу, но не выше. У тебя есть амбиции. У тебя много хороших способностей. Ты верный советник и друг. Но эта задача не по тебе, и я должен найти другого, более пригодного для этого места. Ты поможешь мне найти себе замену. Об этом я тебя прошу. Это я приказываю тебе.

Оуэн вспомнил, как король использовал свою силу, чтобы приказать ему выйти из святилища Владычицы. Тогда он чувствовал Поток вокруг себя и теперь ощущал то же, хотя слова не были направлены на него. На сей раз он был достаточно отстранен от происходящего, чтобы наблюдать, как король использует свою силу, не будучи захвачен течением. Он был впечатлен тем, как король себя повел. Он не сказал ничего неправдивого или неискреннего. И он не сделал это нагло или грубо.

– Смотри, – прошептала Эви на ухо Оуэну. – Манчини!

Оуэн повернулся и увидел, что толстяк направляется к королю и Рэтклиффу. Он жадно глядел на груды еды на столах, но не свернул с пути, намеренно положив руку на свой огромный живот.

Глаза Рэтклиффа все еще были затуманены, но он не сводил глаз с короля, и казалось, сейчас расплачется. Король скрестил руки и проницательно посмотрел на Манчини, когда толстяк подошел ближе.

– А, человек, который увеличил расходы моей кухни, – сказал он.

Манчини поклонился и расцвел улыбкой.

– Ваше величество оказывает мне излишнюю честь, замечая такие мелочи, – любезно сказал он. – У меня хороший аппетит, это правда. Но есть то, чего я жажду больше медовых пирогов и сладкого вина, – это сплетни и слухи. И я подумал, ваше величество, – то, что я узнал, вы захотите услышать немедленно.

Рэтклифф обернулся на звук голоса Манчини, его лицо вспыхнуло от гнева. Всему дворцу было известно, что он предпочитает, чтобы его подчиненные сообщали информацию ему – и только ему. Манчини нарушал предписание, и все в зале это понимали. Король выглядел заинтригованным.