Одна истинная королева. Книга 2. Созданная из тени - Дженнифер Бенкау Страница 59

Задыхаясь, я бегу за Натаниелем и Лиамом. Лиам стреляет из арбалета в чад, где кто-то двигается. Только теперь, окончательно осознав происходящее, я вытаскиваю из ножен меч.

Они еще здесь!

Из чада раздается чей-то крик:

– Там еще кто-то!

– Проклятье! Откуда они взялись?

– Встать строем! Вста…

Голос срывается, и в густом дыму какой-то человек падает, сраженный стрелой Лиама, лицо которого напоминает бесстрастную маску. Натаниель взмахивает мечом и обрушивает его на вышедшего из чада солдата, одетого в королевскую форму. Три-четыре звенящих удара клинка о клинок – и солдат оседает на землю.

Меч тяжел, будто отлит из свинца. Тело немеет…

– Майлин!

Крик Лиама, словно пощечина, приводит меня в чувство. Он стреляет, но я не вижу, попадают ли болты в цель. Сколько их осталось? Я насчитала семь.

– Беги в горы, – приказывает Лиам. – Сама знаешь куда! И про капюшон не забывай!

Он говорит что-то еще, но я не разбираю слов: все мое внимание приковано к солдату, который бросается на Лиама. Я чувствую благоговение, не понимая, перед кем или чем. Но эта мысль помогает мне сосредоточиться. Просто еще один бой, такой же, как и другие. Я побеждала много раз. И сейчас победа тоже будет за мной.

Этот человек простой солдат. Он без маски, на его перекошенном лице сажа и кровь. Первый удар его меча я отбиваю своим цуруги с такой силой, что руки и грудь пронзает боль. В холодном зимнем воздухе будто кружатся серебряные мотыльки. Всего один удар – а из моего меча уже посыпались искры. И я с ужасающей ясностью понимаю, что как бы искусно не владела японским мечом, не смогу выдержать натиск тяжелого клинка этого солдата. Да и о какой искусности речь – колени у меня дрожат. Я отступаю и слишком поздно осознаю, что солдату это только на руку, ведь теперь он может занести меч для следующего удара. Он замахивается им, словно косой, но пока не бьет.

И вот на его клинке сверкает мой шанс. Солдат гораздо сильнее меня. Но я быстрее. Он даже не представляет, насколько.

Я имитирую две-три неуклюжие атаки, отскакиваю и жду, когда противник совершит впечатляющий замах. Я уклоняюсь от удара и молниеносно бросаюсь вперед, полоснув по груди солдата мечом. Затем я оказываюсь у него за спиной и делаю перекат – на всякий случай, чтобы не попасть под клинок. Быстро вскакиваю на ноги. Мой противник валяется на земле. Выронив меч, он обеими руками держится за грудь. На рубашке выступает кровь. Я не могу отвести глаз от лица солдата. Он не дышит, а задыхается. И смотрит на меня. Этот взгляд меня убивает. Под ним я не осмеливаюсь даже пошевелиться. А ведь надо оглядеться по сторонам. Что там с Натаниелем? Где Лиам? Вдруг сюда бегут другие солдаты? Надо слушать крики, следить за свистящими мимо стрелами. Надо понять, что вообще происходит.

Но солдат, лежащий в луже крови, не сводит с меня взгляда, и я словно парализована: в ушах гудит, голова кружится. Я его… Нет! Он еще жив. Я просто защищалась, иначе он бы меня…

Вдруг солдат широко распахивает глаза, а с моих губ срывается крик. Кто-то снова пронзает солдата мечом. Подняв голову, я вижу спокойное темное лицо и медово-карие глаза. Во мне что-то вспыхивает, будто я готовлюсь к новому бою. Но тут понимаю, что это Натаниель. Он выдергивает меч из тела солдата.

– Он… он ведь б-был повержен, – заикаясь, лепечу я.

Зачем Натаниель его… Боже мой! Он убил его. Безжалостно прикончил.

– Волосы, Ваше Величество, – просто объясняет Натаниель, касаясь капюшона, который соскользнул у меня с головы. – Спрячь их. Прошу.

В горле у меня словно застрял острый камешек.

– Все в порядке. Я справлюсь.

В подтверждение своих слов я крепче сжимаю зазубренный меч и озираюсь. А где жители деревни? Я различаю только треск огня… Он издевательским смехом доносится со всех сторон.

– Нам придется убить всех, кто тебя узнает, Ваше Величество, – спокойно предупреждает Натаниель, остужая голосом мой пыл. – Ты поняла?

Киваю. Натаниель прав. Если кто-то увидит меня и донесет Королю, что я снова здесь, за нами будут гоняться по всей Лиаскай.

– А где Лиам? Где… все?

Натаниель качает головой:

– Сейчас найдем.

Мы вместе идем в глубь деревни. Где-то в чаду бродят коровы. Мы чуть не врезаемся в ковыляющего осла, который обгорел до волдырей. Натаниель добивает его ударом по голове, а я, охваченная ужасом, за этим наблюдаю. Дым становится гуще, поэтому мы закрываем носы и лица платками. Пройдя еще немного, мы видим, откуда валит дым. Это полыхает амбар. От запаха жженого зерна к горлу подкатывает тошнота.

– Сгорели запасы на зиму, – шепчу я. – Что людям теперь есть?

Натаниель в замешательстве смотрит на меня.

– Майлин, здесь больше никто не живет.

Густой дым остается позади. Глаза по-прежнему слезятся, но хоть что-то разглядеть можно. И тут осеняет: вот о чем говорил Натаниель. Жители деревни… их больше нет. Их дома горят или уже рухнули под натиском пламени. Вокруг потерянно блуждает скот. Перед баней лежат два безжизненных тела. У аптеки, в которую выломали дверь, мы находим Элли – она здесь работала. Элли сжимает в руках какой-то прут, глаза у нее широко распахнуты. Ей перерезали горло.