Адская практика [= Дело о неприкаянной душе] - Сергей Садов Страница 58

— О! — Священник задумчиво разглядывал нахохлившегося Ксефона. — Пожалуй, тут есть веская причина помочь вам. Говорите, вас возвысят, если победите Эзергиля?

Точно. Возвысят. На один класс. А мне придется сидеть второй год.

— Да.

— Похоже, что в интересах всех людей помочь вам возвыситься.

Ксефон надулся от гордости. Я же говорил, что он идиот. Он так и не понял, что сейчас прозвучал вовсе не комплимент. Как бы то ни было, но священник представлял другую сторону. И конечно, в его интересах было, чтобы у власти в аду находились такие «таланты», как Ксефон.

— Вот именно.

— Тогда скажите, где находится мальчик.

— Не знаю. Я же с вами разговариваю. Но если хотите, выясню.

— Будьте так любезны.

Ну священник прямо лучился радостью и вежливостью. Ксефон буквально поплыл от такого уважения к собственной персоне. Трижды идиот. Ну кто же покупается на столь откровенную лесть?

— Хорошо. Я его найду и сообщу вам. — Ксефон исчез. Только я видел, как неумело сделанный морок быстро удаляется по дороге.

Священник вмиг перестал улыбаться и нахмурился.

— Да.

— Вы поможете мне, отец Федор? — с надеждой спросил Виктор Николаевич.

Священник вздрогнул, очнувшись от своих дум.

— А? Да-да, конечно. Обязательно помогу. Знаете, — вдруг признался он, — как-то странно получить такое материальное подтверждение того, во что я верил.

Как же, материальное. И ничего не материальное, а именно духовное. Странный народ — эти люди. Они так и не понимают своей истинной силы. Не понимают, что именно их вера и творит все эти чудеса.

Виктор Николаевич криво усмехнулся.

— Я не слишком этому рад.

— Могу вас понять. Но теперь, по крайней мере, решен вопрос об уме чертей. Если Эзергиль такой же, как этот, то у нас есть шансы справиться с ним.

Надейтесь-надейтесь.

— Ну если судить по тому, что описывал этот…

— Если судить по тому, что описывал этот тип, то он пуп земли и гениальная личность. Мне ясно одно. Своего противника он ненавидит. Причем ненавидит так, что пойдет на все, лишь бы навредить ему. А значит, он на нашей стороне. Остается только использовать этого черта в наших целях.

Бедный Ксефон, неискренне посочувствовал я. Видно, такая у него судьба, чтобы его все использовали. Для достижения своих целей использовали, я имел в виду. А вы о чем подумали?

— Конечно, заключать договор с чертом не слишком хорошее дело, но ради спасения мальчика я готов рискнуть и своей душой.

Действуйте, святой отец. Вашей душе ничего не грозит.

— Вот он!!! Держи его!!!

Я оглянулся. По тропинке парка бежали те самые мордовороты, которым настучал по шее у себя в квартире Виктор Николаевич. А с ними были еще двое мордоворотов побольше. Видно, подкрепление вызвали.

— Ну держись, каратист хренов! — орал тот, что бежал впереди. На лбу у него красовалась здоровенная шишка. Я присмотрелся. Точно, это тот, которому сковородой досталось. Бедная сковорода. Хорошую вещь о чугунный лоб.

Виктор Николаевич вскочил со скамейки и в ужасе заметался.

— Я пропал! Они же меня убьют!!! Я же деньги забрал!!!

— Спокойно. — Священник шагнул навстречу э-э-э… хулиганам. — В чем дело, дети мои?

— Отвали, кретин! — Первый мордоворот замахнулся. Я зажмурился и втянул голову в плечи, прислушиваясь к звукам ударов. Нет, ну надо же, я пожалел священника! Кошмар. И ведь действительно его жалко! Нет, а эти мордовороты — настоящие садисты. Ну сколько же можно над священником издеваться! Что они все бьют и бьют его! О, вот, наконец-то перестали. Сейчас за Виктора Николаевича примутся. Надо бы как-то помочь.

— Где вы так научились, отец Федор? — услышал я удивленный голос отца Алеши. Опа, я распахнул глаза. Все шестеро бандитов были аккуратно уложены вдоль тропинки на травке и мирно отдыхали. Рядом с ними стоял чуть растрепанный священник. Рукав рубашки был слегка порван, а в остальном никаких следов драки.

— В Афганистане, сын мой, — усмехнулся священник. — Десантно-штурмовая бригада.

— Так вы?..

— Верно. Пришлось по горам полазить. Тогда-то я и пришел к Богу, насмотревшись на все те ужасы. Вот так вот. А вот и милиция. Вовремя. Виктор Николаевич, предоставьте мне все рассказать им. Вы же понимаете, что говорить о чертях и душах с милицией не стоит? Там служат люди сугубо материалистического склада ума.

Материалисты-реалисты. Материалисты или нет, но в этой милиции священник с отцом Алеши зависнут надолго. Значит, есть время отыскать Альену. Я быстро набросал для нее короткий отчет о произошедшем.

— Люди дерутся, а ты доволен, — буркнула она.

Тот день, когда Альена не начнет меня отчитывать после очередного рассказа, я буду считать началом конца света. Но, в конце концов, как мужчина я должен прощать даме некоторые ее слабости. Вздохнув, я отправился на встречу со своим напарником, который должен следить за главным нашим подопечным.

Альена, удобно расположившись на дереве, наблюдала за мучениями Алеши, который пытался отковырять какую-то доску от забора. Я забрался к Альене и расположился рядом.

— Чем это он занят? — поинтересовался я.

— Злость срывает. Из дома сбежал. Вешаться раздумал. А что дальше делать, не знает.

— Ясненько. У тебя есть какие-то планы?

— Я ему посоветовала подумать о чем-нибудь хорошем. Сходить картины посмотреть на Некрасовской.

Я задумался.

— А-а. Там этот художник?

— Точно.

— Только, похоже, он не собирается следовать твоим советам.

— А куда он денется? Другого плана у него все равно нет.

Теперь за мальчиком наблюдали мы на пару. Как ни странно, но Альена не стала задавать мне никаких вопросов относительно моих похождений. Вела себя так, словно ничего и не было.

— Это не твой приятель?

Я посмотрел туда, куда показывала девочка. Там, естественно, шагал Ксефон. Быстро он отыскал мальчика. Я машинально сунул руку в карман и достал липучую бомбу. Альена покосилась на шар в моей руке.

— Это то, что я думаю?

— Не знаю. Возможно, что и нет. Я же не знаю, что ты там думаешь.

— Ты еще и издеваешься?! Да?! Что ты собрался делать с этой липучкой?

— Бросить ее за шиворот Ксефону, естественно.

— И это все, на что тебя хватает? И кто-то еще ругал Ксефона мелким пакостником?

Я покосился на шар в руке.

— А знаешь, ты права. Это действительно походит на мелкую пакость. Не мой стиль.