Последний жрец богини Лу. Том III - Александр Якубович Страница 58

Все позиции были давно выбраны и оговорены. К сожалению, история штурма Пите повторялась и мы с Каем и частью гвардии, разбавленной копейщиками и мечниками, заняли центральную улицу — самую уязвимую точку.

В чем-то король был прав. Я чувствовал, что мое присутствие — странного барона, отмеченного Палом и с диковинным посохом в руках, на котором самые глазастые уже усмотрели руны нескольких богов из Семерки — поднимало боевой дух людей. Гвардейцы и так, железные по своей сути, стали вообще спокойны, будто сидели в танке и все эти мечи, стрелы и копья будут им нипочем.

— Антон, маги, ты помнишь? — сказал мне Кай, когда мы заняли нашу позицию за небольшим поворотом улицы.

Место было удачное и прикрывало от арбалетного обстрела с большого расстояния. Наши же стрелки могли бить прямой наводкой, даже особо не целясь — с расстояния тридцать-сорок шагов болт должен был пробивать даже хороший нагрудник.

— Ага, забудешь тут, — напряженно ответил я.

Мои ладони вспотели и заскользили по металлу посоха. Я посмотрел на Лу, ища поддержки у моей богини. Она все поняла и подхватила меня под локоть, прогоняя через тело волну своей божественной магии. Дышать стало легче и накатывающая было паники, отступила.

Ну не любил я такие сражения! Мне Пите хватило! Боги! Пал! Ну вот зачем?! Зачем?! Я был намного полезнее этому миру с пером в руке, нежели с боевым посохом. Во всяком случае, по собственному разумению.

Через четверть часа после того, как мы и другие отряды заняли позиции, к нам подошли первые отряды десанта. Завязалось сражение.

Благодаря посоху и постоянному прикрытию со стороны Лу, я мог сосредоточиться на смертельных ударах. Сейчас я не использовал иллюзии, лишь небольшой отвод глаз, только для того чтобы нанести дробящий удар или хотя бы коснуться кончиком своего оружия тела противника — и уже тогда прогнать через конструкт и артефакт волну ментальной магии, разрывающей душу на клочки.

Я чувствовал, как мы проигрываем. Простые бойцы один за другим падали на камни мощеной улицы, не лучше дела были и у гвардейцев. Откуда-то с задних рядов гонгорского десанта полетели ледяные стрелы и огненные шары, ответить на которые мог только Кай Фотен, с рук которого периодически срывались стрелы из голубого льда. Но основную массу магических сил король тратил, само собой, на обездвиживание противников.

Нам с Лу пришлось сместиться ближе к центру, где сейчас рубился Кай в окружении своей верной гвардии. Наши фланги просто смяли.

— Назад! К стене! — подал команду король. Если нас продавили тут, то на других направлениях дела обстояли не лучше.

Наш отход прикрывали десяток арбалетчиков, которые разместились на окрестных крышах. Несколько быстрых залпов по таким простым сейчас мишеням, в которые превратились втянутые в схватку гонгорцы, и пыл атакующих немного поутих. Но ровно до того момента, как рядом с королем не взорвался неприличных размеров огненный шар, который отбросил Кая Фотена в сторону и убил троих гвардейцев на месте.

— Антон! — это уже была Лу.

Богиня была права, больше я откладывать не мог, как бы не было страшно.

Мы прикрыли подхвативших потерявшего сознание короля гвардейцев и, укрывшись под прикрытием арбалетчиков, нырнули вместе с Лу в чертоги разума.

Опускать ментальные барьеры было страшно, но это нужно было сделать. Я обратил внимание, что мой ментальный конструкт окончательно слился с посохом и теперь выглядел одинаково в обоих мирах: даже руны богов-покровителей были на месте.

Лу держалась рядом со мной, положив руку мне на плечо, я же сделал шаг за пределы своей полусферы, за которой лежало Ничто междумирья. Бездна.

Как только я оказался за пределами чертогов разума, руна Софа на моем ментальном конструкте вспыхнула яркими синим светом. Покровитель ученых, бог, у которого я просил остроты ума и ясности сознания, дал мне то, о чем я просил, еще там, в поместье, когда Пал вогнал выкованный Кузнецом посох в каменный пол святилища. Шестой бог Старшего круга даровал мне защиту от безумия и силы сражаться тут, на другом уровне мироздания.

Я чувствовал, как удивилась Лу. Если раньше при движении в бездне я будто бы увязал в киселе, то теперь двигался легко, наравне с богиней. Только после того, как она заметила полыхающую сейчас руну Мудреца, богиня поняла, в чем причина такой легкости. И сразу же успокоилась. Сейчас нам помогал один из старших богов.

Душу мага, который запустил огромный огненный шар, я увидел сразу. Его сознание само напоминало выпущенное в короля заклинания — большой, пульсирующий огненной стихией шар. Без всяких сожалений я наполнил ментальный конструкт своей магией — сейчас это происходило удивительно легко, а лезть в ресурсы души я больше не собирался, и так потерял слишком многое — и ударил посохом по душе колдуна. Огненный шар лопнул тысячей осколков, а где-то в реальном мире замертво упал маг.

Пока я был тут в сопровождении Лу, я решил нанести урон и прочим врагам, но задерживаться не стоило. Так что наполнив посох силой еще раз, я просто взмахнул им перед собой — распространяя волну ментальной магии по ничто.

Ближайшие к нам души лопнули, точно так же, как и душа мага, а в целом волна убила или на какое-то время лишила разума не менее тридцати солдат. Этого должно быть достаточно, чтобы безопасно вытащить короля с поля боя и перегруппироваться перед очередной атакой гонгорского десанта.

Я ощутил, как Лу увлекает меня назад, в чертоги, и не стал противиться богине. Чувствовал, как она беспокоится о том, что я опять потеряю над собой контроль и начну рвать и крушить души врагов, как это уже было в Пите. Но мой разум оставался чистым и холодным — руна Софа все еще пылала на моем оружии.

Бой затянулся до самого вечера. И если на стене мы сумели отбросить гонгорскую армию, которая с наступлением сумерек откатилась от Миллера для того, чтобы встать лагерем и зализать полученные раны, то сопротивление в порте продолжалось. Десант плотно окопался в квартале мастеровых, и сейчас армия Кая Фотена оказалась зажата между молотом и наковальней, попав в ту же ситуацию, в которой был десант гонгорцев еще днем — мы не могли эффективно реализовать численное преимущество, не увязнув при этом в боях по всему Миллеру. Поэтому пришлось перейти к тактике позиционной войны.

Орвист выжил. Мы встретили виконта в расположении гвардии, хоть ему и досталось. Левая рука гвардейца была сейчас на перевязи, и мне наконец-то пригодился мой кувшинчик со спиртом, который я бережно таскал за собой все это время: мы качественно обработали порез и я заверил товарища, что заражение начаться не должно. Ну, только если зараза не проникла слишком глубоко.

Но все должно было обойтись. За месяцы знакомства со мной виконт кое-чему научился, так что рана была промыта кипяченой водой, а наложенные повязки были настолько чисты, насколько это было возможно. Обработку тканей спиртом, что, само собой, привело к химическому ожогу, гвардеец тоже перенес стоически: все же это было не так больно, как если бы пришлось прижигать железом.