Участковый. От пистолета до кольца - Галина Гончарова Страница 57

Библиотекарша осталась с ребенком в пузе и кучей фотографий на память.

Подать на наследство?

Попробовать хоть что-то оторвать… даже не для себя, для своего ребенка?

Нет, что вы! Это неблагородно! Она сама справится!

А дочке будем рассказывать про великую любовь, про безвременно погибшего папу, который даже не успел взять свою кровиночку на руки, но обязательно бы взял.

И растаял, и женился…

Ирина примерно так перевела для себя рассказ романтической маман.

Дочь та растила в своей системе координат, и не нарвалась блондиночка только потому, что все время проводила рядом с мамой, в библиотеке. Да и школа была хорошая, из тех, где директор наплевал на все конвенции и громко объяснял, что косметика, прически и короткие юбки ведут к изгнанию из лицея.

Раз и навсегда.

И – жалуйтесь.

Хоть на сайт президенту!

Раз в год приходилось кого-то выгонять. Но ведь работало!

В школе не слышалось мата, в школе не курили, девочки не выглядели, как работницы панели, а учителя были спокойны. Им никто не рисковал хамить – жить хотелось.

Директор за такое не просто выгнал бы – потом ни в одну приличную школу не возьмут.

Вопрос.

Как в это расписание затесался один сволочной вампир?

Куда вообще ходила девочка?

Так… на танцы. Это понятно – надо. Куда ж Золушке без вальса?

На монастырское шитье. Это как?

Ах, бисером и золотом по бархату? Рясы так вышивают, покровы, иконы…

Что ж, дело полезное, все кусок хлеба в руках. Не факт, что вышитые иконы будут пользоваться спросом, но вот вышитое бисером платье, или какой палантин…

Куда еще?

Все? В магазины и к маме на работу.

Ирина даже головой покачала. Кошмар какой-то!

Вы учтите, что и танцы, и монастырское шитье – все это было в школе. Директор организовал. Так что удрать, не прийти, прогулять…

Нет, не поймут. И маме настучат. Которая знакома со всеми преподавателями и за дочкой приглядывает. Любовь – любовью, но мало ли что?

Мало ли кто?

Вот эту позицию Ирина одобрила. Действительно, не те у нас времена, чтобы детей без присмотра оставлять. Оставалось понять – откуда взялся вампир?

Даже если не вампир – откуда взялся похититель?

Хотя проверить, кто похититель, было проще всего. Взять расческу девочки, опустить ее в воду, погрузить туда кончики пальцев… даже усилий особых уже не требуется. Запереться на минуту в ванной – и вперед.

Да, чтобы научиться решать задачи – надо их решать постоянно.

Сейчас Ирина с улыбкой вспоминала свой первый поиск. Как у нее кровь шла, как ей было тяжело…

Было.

В данный момент искалось-то легко. Но – не находилось.

Опять стена, опять преграда на пути к цели. Точно – вампир. Или кто-то такой же продвинутый… но двух таких умников на город многовато.

Что ж.

Принимаем за данность, что Анжелику спер вампирюга, которому она, Ирина, еще крылья оборвет. И зубы рассверлит без наркоза.

Потом зацементирует, а потом опять засверлит. За все хорошее!

Если бы кто другой, если бы девушка просто уехала, Ирина бы ее нащупала. Даже за тысячу километров она бы почуяла соплюшку, поняла бы, что с ней, хоть что-то да увидела бы.

А тут – опять туман.

И тонешь в нем, тонешь, без возврата и надежды. Чувствуешь, что девушка жива, что с ней все в порядке – но и только. А конкретных указаний нет.

Ладно.

Осталось выяснить, где вампир мог подцепить эту романтичную мадемуазель.

В библиотеке ответа не было. И Ирина рысью метнулась в школу.

* * *

Да, в этой школе взорвать что-то было без вариантов.

И подкинуть.

И подшутить над учителями.

Начать с того, что Ирину затормозили на входе. И вежливо поинтересовались – куда, к кому и зачем? Вахтер получил такой же вежливый ответ – не ваше дело, и решительно преградил Ирине путь.

– Сначала – к директору, барышня.

Ирина спорить не стала. Она и туда собиралась.

Директор оказался могучим мужчиной лет пятидесяти. Этаким квадратом на ножках. Осанистый, волосато-бородатый, с первыми ниточками седины в угольно-черной гриве, слегка краснолицый…

И с явным мужским интересом оглядевший фигурку ведьмы.

Профессор Челленджер воскрес на этом свете.

Ирина сделала вид, что ничего не заметила, и махнула удостоверением.

– Участковый уполномоченный…

– Алехин, Владимир Алексеевич, – представился директор. – И что вас привело к нам в школу, Ирина Петровна?

– Ученица Сидорова, – не стала скрывать Ирина. – Одиннадцатый класс, они у вас как раз ЕГЭ сдают.

– Да?

– Да.

– Плохо… пересдавать придется.

Ирина фыркнула.

– Это все, что вас волнует?

– Я отвечаю за учебный процесс, о нем и думаю. Вы уверены насчет похищения?

– Очень похоже, – кивнула Ирина. – Между нами – не она первая.

– Вот даже как? Я ничего не знаю о маньяке…

Ирина покачала головой.

– И не надо. Я бы тоже предпочла о нем не знать.

– Вам по долгу службы положено.

Ирина вздохнула.

– Да вот… занесли его черти. Так что вы можете сказать про данную ученицу?

– Немного. Я у них ничего не вел. Могу пригласить классного руководителя.

– Будьте так добры.

– Вы не возражаете побеседовать в моем присутствии?

Ирин подумала, но недолго.

– Нет, не возражаю.

Директор довольно кивнул, еще раз прошелся масляным взглядом по Ирининым коленкам – и нажал кнопку селектора.

– Наташа, вызови ко мне Королькову. И – мне кофе, а Ирине Петровне…

– Мне тоже кофе.

– Кофе. И конфеты там, что есть…

– Не стоит беспокоиться…

– Поверьте, это не беспокойство. Кофе, конфеты и спиртное – то, что дарят всем педагогам. Я не исключение. На моей памяти только один раз дети оказались оригинальны.

– Они подарили вам пиццу?

– Нет. Здоровущую копченую рыбину. Кажется – чавычу.

Ирина от души улыбнулась.

– Думаю, это было лучше конфет?