Ищущий Битву - Владимир Свержин Страница 57

– Что дальше? Об этом можно было утверждать еще с самого начала.

– Понятное дело, ни за какими деньгами этот Ротшильд не пойдет. Его дом наверняка примыкает к лавке, а хранить деньги в каком-либо ином месте он скорее всего не рискнет. Значит, сейчас он обязательно побежит кому-то докладывать, что явился человек с паролем. Вопрос – кому? Ему бы сейчас хвост повесить. А то, как говорили по поводу Маугли бандарлоги: «Он такой же, как и мы, только без хвоста».

– Дельное предложение. Действуй! Только сам не рискуй.

– Ладно. Повоюем.

Рейнар огляделся, ища укрытие. Переулок был хорошо приспособлен для ведения наружного наблюдения. Строители, обуреваемые благими намерениями сделать город как можно более труднодоступным для штурмующих войск врага, позаботились о том, чтобы нагородить побольше контрфорсов [42]и резких поворотов, надежно укрывавших защитников во время штурма и нескромных наблюдателей во все остальное время.

Лис, еще в бытность свою специалистом по борьбе с терроризмом, очень хорошо научился пользоваться подобными укрытиями. Осмотревшись по сторонам, мой верный напарник облюбовал массивный карниз дома напротив, украшенный выводком грифонов, грубо высеченных из серого камня. В два счета оказавшись наверху, Лис удобно расположился на спине одного из них, внимательно наблюдая за выходом из лавки менялы.

* * *

Ротшильд, в черном плаще и шляпе, выскочил из своего заведения так, будто за ним гнались все черти ада, и, поприветствовав играющих стражников, насколько это было допустимо приличиями, быстро зашагал по центральной улице.

– Отлично, Капитан, сейчас выясним, куда его влечет неведомая сила. – Д'Орбиньяк оставил в покое оседланное им чудище и спустился на грешную землю. – Как говорится, тут дело на пять копеек. – Он словил какого-то мальчишку, пробегавшего по улице, и тоном дядюшки Аладдина произнес:

«Мальчик, хочешь гроттен?»

– Хочу, – честно признался босоногий юнец, глядя на Рейнара преданным взглядом.

– Видишь вон того господина в черном плаще?

– Прекрасно вижу, ваша милость.

– Сбегай за ним, погляди, куда он идет. Вернувшись, получишь монетку. Все понял?

– Да, мой господин.

– Найдешь меня в таверне «Олень и звезда».

Мальчишка сорвался с места и бросился зарабатывать свой трудовой гроттен.

– Капитан, у тебя там ребята свободные от несения гарнизонной службы есть?

– Найдутся. Что нужно?

– Я думаю, надо поставить кого-нибудь проследить за тем, кто будет входить в лавку передо мной.

– Хорошо, не беспокойся. Я выставлю пост. Пока, до связи.

Оставив Лиса дегустировать горячительные напитки в ближайшей таверне, я вызвал Малыша Эда.

– Кто из людей Шамберга сейчас в гостинице?

– Адальберт, Франц, оба Йогана…

– Отлично. Позови мне Адальберта.

Эд, поклонившись, вышел. После возвращения с ристалища Меркадье был мрачен и отвечал нехотя и односложно. По всему было видно, что он осуждает мои действия, и только сознание того, что от этого, может быть, зависит успех предпринимаемых нами усилий, заставлял его дальше оставаться в моем обществе.

Крыть было нечем. Конечно, с точки зрения формальных правил, содеянное мной не являлось каким-то тяжким преступлением, но это было проявлением дурного тона худшего свойства. Как удар ниже пояса в боксе.

Адальберт, коренастый плечистый вояка с открытым благодушным лицом, украшенным густыми фельдфебельскими усами, постучав в дверь, появился на пороге.

– Вы изволили звать меня, ваша милость?

– Да, дружище. Ты, помнится, говорил, что родом из этих мест?

– Верно, ваша милость.

– Ты знаешь, где находится лавка менялы «Красный щит»?

– Конечно, знаю. – Адальберт широко улыбнулся. – В переулке Четырех Грифонов. Я жил неподалеку, в переулке Старой Башни.

– Отлично. Если помнишь, там стоит стража у ворот.

– Как же, помню. Они всегда нас гоняли, когда мы мальчишками там бегали.

– Сейчас, надеюсь, не погонят. Возьми одежду лейтонбургского стражника и ступай туда. Стражники в данный момент напропалую режутся в кости. Разрешаю тебе проиграть до пяти динариев. Если выиграешь – весь выигрыш твой. Задание следующее – взять под наблюдение лавку менялы. Когда колокола отзвонят к вечерне, в нее должен войти господин. Он высокого роста, худощав, носит длинные волосы. В руках у него будет походный посох. Ты должен заметить, а еще лучше опознать всех, кто будет входить в лавку до него и после. Когда этот господин выйдет, посиди еще немного, погляди, не последует ли кто за ним. Если будет возможно, в этом случае задержи, выясни личность. Понял?

– Понял, ваша милость.

– На случай глупых вопросов, ты из Ройхенбаха. Из отряда Норгаузена.

– Как же! Фридрих фон Норгаузен – известный рыцарь.

– Был.

– Что – был?

– Известный рыцарь. Мир праху его. Ладно, ступай.

Адальберт поклонился и направился выполнять задание.

– Капитан, ты там не сильно занят? – появился на канале связи Лис. – Тут мой тайный агент возвращается.

Мальчишка со всклокоченной шевелюрой бойко протискивался между гулявшими, направляясь к моему напарнику.

– Ваша милость, господин в черном плаще вошел в большой каменный дом в конце улицы, что у монастыря Святой Агаты, – сообщил он, выразительно протягивая руку.

– Что это за дом?

Малец пожал плечами.

– А если подумать? – Лис опустил в протянутую руку гроттен и, достав еще один, стал крутить его между пальцами.

– Это дом Эрнста Весса.

– Час от часу не легче. А это еще кто такой? – Он кинул вторую монетку своему наблюдателю и уставился на руку, вновь распахнутую для щедрого вознаграждения.

– М-да, вот так и вырастают малолетние грабители, – пробормотал Рейнар, бросая юному вымогателю третий гроттен.

– Эрнст Весс – дворецкий его сиятельства графа фон Брайбернау.

– Понятно. Благодарю тебя. Все, беги порадуй мать своим заработком.

– Дяденька, а вы не могли бы угостить меня кружечкой пива? – немного помявшись, поинтересовался маленький негодяй, честно глядя на Лиса ясным взглядом васильковых глаз.

– Пошел вон, наглец! – начал было д'Орбиньяк, но, внезапно расхохотавшись, хлопнул парня по плечу. – Ну, ты и прохвост. Ладно, будет тебе пиво.

Он поманил к себе румяную толстуху в нарядном переднике, с ловкостью, неожиданной в ее дородном теле, уворачивающуюся от шлепков местных завсегдатаев, и, кинув ей монету, заказал: