Тамплиер. На Святой Руси - Юрий Корчевский Страница 56

Саша на лавку сел, пот градом катится после парной, кожа чистая, аж скрипит под пальцами. Настоящее блаженство, ощущение, что помолодел на несколько лет. Из мыльни выглянула Авдотья:

– Остыл? Горячей воды ещё полно и пар хороший, лёгкий, заходи.

И в самом деле, не мылся Саша давно. Когда к кордону с походом с рязанцами шёл – неделю и здесь уже столько же. Вон, какая вода грязная с него текла. Ещё один заход сделал. На этот раз не торопился и стесняться перестал. Если женщины прелести свои не скрывают, то ему-то чего стесняться?

После бани посидели в предбаннике, обсыхая, квасу ржаного попили да в избу. А в печи уже каша истомилась, запах аппетитный по избе. За стол сели, поели. Сашу в сон потянуло, сопротивляться не стал. Похоже, – жизнь налаживаться начала.

С этого дня на поправку быстро пошёл. То ли знахарка действительно знала хорошо своё ремесло, то ли молодость сыграла роль, да здоровая, хоть и немудрящая пища, да свежий воздух, а за две недели рана полностью затянулась, оставив розовый рубец. Саша понимал – руку разрабатывать надо, восстанавливаться. Начал по дому помогать, для начала нетяжёлые работы – забор поправил, крыльцо. Затем крышу на амбаре – гнилые деревянные плашки заменил. Ещё через неделю стал дрова колоть. Лето скоро кончится, дрова нужны, Авдотья без мужа живёт, заботиться о ней некому. Быстро в форму пришёл, начал раздумывать. Самому в дружину идти или ждать, когда за ним телегу пришлют. Спросил у Авдотьи:

– Когда меня привезли, ничего не говорили?

– Вроде нет. Здоровым себя почувствовал, уйти хочешь? – догадалась она.

– Раз дрова колоть способен, в седле удержусь. Плохо только, нет коня.

За то время, пока был уже в неплохой форме, Саша успел вымыть и смазать маслом кольчугу. На левом плече несколько колечек рассечены, ремонт необходим, но небольшой. Саблю наточил, смазал. Мысленно поблагодарил тех ратников, что саблю не забрали, вместе с ним к знахарке привезли. Каждый воин к своему оружию привыкает. Все мечи или сабли сделаны вручную, не на конвейере, поэтому имеют особенности – разную длину, баланс, рукоять. А эта сабля с ним ещё с Акры путешествует, а уж сколько боёв он с ней провёл, и не сосчитать. И ни разу дамасская сталь не подвела, жаль было бы утратить такой ценный клинок.

Саша решил никого не ждать, идти самому к Переяславлю-Рязанскому, а оттуда в Коломну. На сутки-двое ещё задержаться можно, а то вскоре холодать начнёт, дожди.

Ночью проснулся от прикосновения женских рук. Любава на ночь уходила в свою избу, к родителям, стало быть – знахарка. Почему-то сразу об интиме подумалось. Авдотья шепчет:

– Неладно в деревне, посмотрел бы ты.

Саша, как спал в исподнем, босиком вышел на крыльцо. В позднюю пору селяне всегда спят. Ложатся с заходом солнца, встают рано. Сельский труд тяжёл, требует времени. До деревни сотня метров, изба знахарки на отшибе. Крики доносятся, стук какой-то. И правда неладно. Саша вернулся в избу, оделся, кольчугу натянул, саблей опоясался, сапоги обул. Чего не хватало до полного облачения, так это щита и шлема. Трусцой добрался до крайних домов, собирался осмотреться. Неожиданно совсем рядом крик и звук удара. Рядом с Сашей амбар, он взобрался на крышу, перебежал на другой его конец. Во дворе конный татарин, отмахивается саблей от двух мужиков с вилами. Откуда здесь татары? Войско их ушло после столкновения с рязанцами. Вернулись? Так шли бы днём, всей ордой. И на деревню не позарились бы, напали на город. Стало быть – кучка грабителей, трофеев захотелось. Ненависть в душе поднялась. Конечно, эмоции – плохие советчики, разум туманят. Татарин одного мужика сразил, лошадь во дворе развернул. Получалось – спиной к амбару. Недолго думая, Саша прыгнул с крыши на татарина. Сколько он сейчас весил, не знал, с кольчугой и оружием под сто килограммов будет. Татарин и пискнуть не успел, от удара сверху шейные позвонки сломались. А ещё лошадь заржала, ноги её подломились от тяжести, рухнула на землю, забилась в конвульсиях. Похоже – позвоночник ей Саша сломал. Мужик с вилами замер от неожиданного появления ратника, рот открыл. Не было никого, и вдруг сверху, как с неба, воин появился, поневоле испугаешься. Мужик креститься начал:

– Свят, свят, Господи, помилуй мя!

– Тихо! Сколько басурман?

– Не ведаю.

Саша выбежал через распахнутые ворота. У соседской избы чьё-то тело лежит. А справа женский визг. Саша саблю выхватил и туда. Ворота с петель сорваны, во дворе татарская лошадь без всадника, дверь в избу распахнута. Саша по крыльцу взлетел, через сени в избу. Темно, возня слышна.

– Кто тут? – спросил Саша.

– Рятуйте! – закричала женщина. – Сильничают!

Саша рванулся на голос, запнулся о чьё-то тело посредине комнаты. Возня, впереди тёмная фигура появилась. Саша раздумывать не стал, нанёс удар саблей наотмашь. Человек упал.

– Баба, ты жива?

– Ой, даже не знаю, – заголосила женщина.

Раз голосит, стало быть, жива.

– Встань, лучину зажги да пошевеливайся!

Женщина лучину зажгла от лампадки. Посредине комнаты в луже крови селянин, поперёк его тела – убитый татарин. Женщина заголосила:

– Ой, Мишенька! Кормильца убили!

– Цыц! Соседи живы?

– Не знаю!

Баба завыла в голос. Саша чертыхнулся. Что-нибудь узнать от неё невозможно. Выскочил во двор. Через двор крики, потом женский визг. Саша по улице туда кинулся. Татарин за косу женщину со двора тащит, у ворот две лошади стоят. Татарин к Саше повернулся, услышав топот ног. Видимо, в темноте за своего принял. Саша с ходу голову басурманину срубил. Женщина взвизгнула, на неё кровь убитого попала.

– Тихо! Где второй?

– А… я… и… в избе.

Саша туда бросился. На крыльце неподвижное тело мужика, рядом узел с пожитками. Ага, уже избу обшарили, приготовили трофей. Тяжёлые шаги слышны. Саша за притолоку двери встал. Татарин вышел держа в руке чугунный котелок, у степняков они тоже ценились. И сразу же получил саблю в левый бок. Перестарался Саша, переусердствовал, клинок аж с другого бока вылез. Татарин замычать успел и упал. Саша в избу.

– Живые есть?

– Есть, есть, я живая.

В проёме двери показалась женщина в разодранной сверху донизу рубахе.

– Дочь, где дочь моя? – вскричала она.

– За воротами, жива.

Женщина на улицу кинулась, за нею Саша пошёл. Женщины обнимались, плакали.

– Где ещё вороги?

Старшая указала влево. Саша побежал туда. Перед последним домом по улице лошадь. Ага, татарин внутри. Дверь в избу распахнута, в сенях тело убитого мужчины, из избы стоны, возня. Саша ворвался. Женщина, вся окровавленная, пятна видны на белой рубахе, лежит на полу, вцепившись в ногу татарина обеими руками мёртвой хваткой. А татарин рвётся к девушке на полатях. Татарин, не оборачиваясь, саблей махнул, убив несчастную. Но больше ничего не успел. Саша нанёс укол в спину врагу, выдернул клинок и рубанул уже падающее тело для верности.