Поцелуй смерти - Лорел Гамильтон Страница 56

Хилл нырнул в первую маленькую спальню, но только сунулся в дверь и тут же крикнул: «Чисто!» – это значило, что мы тут же кто как мог подались назад, развернулись на пятачке и бегом пустились в последнюю спальню. Крики в любом случае неслись оттуда, и если бы я была одна, без СВАТ, то просто туда бы рванула, но в этом безумии есть система, требующая не допускать появления противника сзади. Если Хилл сказал, что в первой комнате чисто, значит, так и есть, и вся свалка во второй спальне. Я бы все равно первым делом бросилась туда. Правильно или неправильно, а так бы и было.

Мы вошли с Хиллом. Он двинулся направо, я за ним. Джанг и Киллиан хотели войти следом за нами, но больше ни для кого не было места. Троим пришлось остаться снаружи. Дерри стоял на кровати с двумя окровавленными телами, потому что больше места не было. Брайс – в изножье кровати, перед штабелем окровавленных спальных мешков. Мы с Хиллом сместились вправо, потому что слева находилась широкая спина Монтэга, приклад у плеча. Он целился туда, куда и все они, но там стоял Гермес, в углу между шкафом и ночным столиком, и в него они все и целились. Что за черт?

За его спиной что-то шевельнулось, мелькнула бледная рука, и я поняла, что там вампир. В кино лицо у Гермеса было бы открыто и видны были бы глаза. Я бы сразу поняла, что он подчинен вампиром, но в реальной жизни лицо у него было закрыто и шлем низко надвинут. Автомат он вскинул к плечу, как и все мы, так что лица было не разглядеть, но целился он в своих товарищей. Мозг захвачен.

Я хотела спросить, что случилось. Как могло это произойти? Но время для вопросов будет потом, а сейчас нужны решения. Такие, которые не приведут к смерти никого из наших людей.

Монтэг пытался говорить спокойно:

– Гермес, я тебе помогал качели повесить для ребенка. Ты помнишь?

Протокол предписывал, чтобы околдованному лицу помогли себя вспомнить – в предположении, что это лицо еще здесь и рвется на свободу. Идея неплохая.

– Монти, зачем ты застрелил эту женщину?

Гермес спрашивал с неподдельным недоумением.

– Она – вампир, – ответил Монтэг, произнося слова медленно и спокойно. Время орать закончилось. Надо было разряжать ситуацию.

– Нет, это неправда. Она человек, а ты ее застрелил.

Он говорил недоуменно, и это было хорошо. Гермес знал, что здесь не все так просто. Может, он где-то близко?

– Ты меня знаешь, Гермес. Всех нас знаешь. Мы никогда бы не застрелили постороннюю.

– Да, – медленно сказал Гермес. – Вы бы не застрелили невиновную.

Она заговорила из-за него, как из-за щита:

– Прошу вас, не дайте им меня убить! Прошу вас!

– Вы бы не застрелили. А кто-то в нее стрелял. – Плечи Гермеса чуть шевельнулись. – Вот его я не знаю.

Он целился в Брайса.

– Он в меня стрелял! – сказала женщина со слезами и дрожью в голосе.

Ствол Брайса шевельнулся, я услышала его слова:

– Извините…

И тут запылали освященные предметы. Она пустила в ход голос, и это была новая вампирская сила. Гипноз глазами не всегда зажигает освященные предметы – кроме как на том, на кого он направлен, но голос – голос с дурным намерением – обязательно.

Пистолет Брайса поднялся вверх, точно держа прицел, но не было тут ничего, во что мы хотели бы целиться. Никто из нас не хотел стрелять в Гермеса, и никому бы не удалось прицелиться в стоящую за ним вампиршу. Блин…

Крест на мне горел бело-синим пламенем освященного предмета, которое никогда не бывает жгучим, пока не коснется плоти вампира, но оно было ярким. Хорошо, что в спальне включен свет, иначе пламя ослепляло бы, а сейчас сливалось с освещением, и можно было смотреть сквозь него, прищурясь, но видела я при этом только Гермеса.

От него священного сияния не исходило. Она его уговорила снять освященный предмет или сорвала с него перед тем, как закомпостировать ему мозги. Если бы предмет был на нем, она не смогла бы его подчинить – если бы он верил. Может, Гермес усомнился на мгновение? Потом. Потом будем выяснять.

– Помогите! – вскричала вампирша.

Я увидела, как напрягся Гермес, и бросилась, собрав все, что во мне было. Если есть во мне сверхъестественная быстрота, я вызвала ее и всем телом ударила в Брайса на уровне пояса. Выстрел прозвучал, пока мы с Брайсом еще падали на пол. Брайс упал набок, я оказалась на нем сверху, а он – на окровавленных спальниках. Кровать скрыла нас, и сцена стала нам не видна.

– Блейк! – сказал Хилл.

Я ответила единственное, что пришло на ум:

– Я!

– Встань и повтори, чтоб я видел!