Рыжая чайка - Лаванда Риз Страница 56

С гримасой отвращения Рамир подал знак своим воинам. И те бросились на приготовившегося Камиля, но они встретились с ожесточенным сопротивлением не двух его мечей, а целых десяти. В последнюю минуту они бросились ему на помощь, проклиная законы клана! В их сердцах сейчас горел лишь один закон – закон братства!

– Как ты понимаешь, бежать мне уже не куда и незачем, – кивнул Михас, становясь рядом с братом.

– Спасибо, что пригласил меня на свою смерть! – проговорил Алишер, становясь с другой стороны. – Не думал же ты, что я позволю тебе так глупо умереть?

– А в нашей компании, это будет выглядеть даже очень достойно, – поддакнул Шон, оборачиваясь на Боту, Гуча, Джафа и Лачо, занявших боевую стойку за их спинами, загородив тем самым девушку.

– Бунт?!! – взревел Рамир, жестом останавливая бой. – Михас, Алишер! Никогда бы не подумал, что вы способны ударить в спину! Ладно, Михас, он юн, но ты Алишер, сын моей любимой жены! Как могли вы предать свой народ, своего отца?!

– Камиль мне больше брат, чем ты мне отец! – высоким голосом бросил ему Михас. – Я скорее умру вместе с ним, чем останусь с тобой!

Но тут заговорил Алишер, выдержано и рассудительно:

– Я не могу позволить тебе убить девушку. Она проводник, член совета старейшин Криленда. Её смерть спровоцирует новую войну, нежелательную сейчас для моего народа. Наш союз с людьми многое изменил. Пока вы путешествовали, мы бок о бок с людьми сражались с дигонами и победили, потому что были вместе. И если бы не наши древние устои, я бы сказал, что Тара и Камиль достойны друг друга, невзирая на разницу рас. Она спасала наши жизни, а мы в очередной раз спасём её. Это мои принципы отец, и я готов за них сражаться! Камиль не заслуживает смерти. Он искусный воин, он нужнее, чем пятеро из твоей охраны. А голова Тары вообще бесценна. Поэтому я, и мои воины будут драться на смерть, защищая новые законы, а ты подумай о своём и о нашем преимуществе!

– Пятерых? – прошептал Камиль с усмешкой, – почему ты так недооцениваешь меня? И не нужно было так много говорить, сказал бы просто, что тебе нравятся люди и дорога Тара.

– Вы нагло топчите устои древних! – прошипел Рамир, сузив пылающие алым огнем глаза. – Ты хочешь мне сказать, что вольфгарам нужно смешаться с людьми? Хорошая мысль, чтобы перекусить! Человеколюбцы! Мой сын никогда не будет якшаться с людским отродьем! Бросите вызов всему миру?!

– Нет, я против глупых смертей! – твердо ответил ему Алишер.

И тут к взбешенному Рамиру подошла одна из его жен, что-то тихо и быстро шепнув ему на ухо. Выслушав её, Рамир хищно оскалился, блеснув хитрым огоньком превосходства.

– Я тоже не терплю глупости, хотя не могу сказать, что не люблю смерть, – изменив интонацию, уже неторопливо и высокомерно, произнес великий предводитель клана огня. – Поступим иначе, мне пришла неожиданная мысль. Я сохраню ваши жизни, если вы поклянетесь мне, что Камиль и эта девушка никогда больше не увидят друг друга.

Камиль смерил отца презрительным взглядом и, не раздумывая, ответил: – Я тебе не верю! Ты слишком злопамятен, чтобы даровать нам жизнь. Это чрезмерная для меня цена, смерть лучше.

– Подумай, о чем ты говоришь! – возмущенно прошипел брату Алишер.

– Я повторяю последний раз! Или вас тут всех перебьют как собак или оставят жизнь, в обмен на слово, за исполнением которого бдительно проследят. Расступитесь! Я хочу услышать, что мне скажет сама девушка, так отчаянно пытавшаяся выгородить этого отступника.

Тара вздрогнула. Самое страшное видение ожило и встало перед лицом во плоти. Задыхаясь от слёз, она посмотрела на свою любовь, на своего Камиля, на этих отважных вольфгаров, вставших на их защиту наперекор всему. Разве заслуживают они смерти? Она не вынесет разлуки с ним, но увидеть его гибель ещё более мучительнее. Теперь прощаться с ним приходилось ей. Пусть все слушают, никто не заставит её стыдиться своих чувств к нему:

– Я буду дышать – пока ты будешь жить! Ты помнишь – главное знать, что ты есть, а расстояние ведь не преграда, я буду любить тебя даже за тысячи километров. Живи ради меня, Камиль, а я буду жить ради тебя, не зная больше никого другого. Моё сердце дотянется к тебе, где бы ты ни был. Я буду видеть тебя в своих видениях. Просто помни, что я люблю тебя, и знай, что больше всего на свете – я хочу, чтобы ты жил! – Тара перевела взгляд на Рамира и произнесла: – Я Тара, из рода Вейнов, даю тебе слово, не встречаться, не видеть, не слышать и не сближаться с Камилем, ни здесь, ни в другом месте, ни под каким предлогом. Свою клятву я скреплю кровью! – Тара проделала это так быстро, что даже знающий её Камиль, не смог её остановить, когда она извлекла кинжал и рассекла им себе ладонь, выжимая из раны струйку крови, упавшей и мгновенно впитавшейся в растрескавшуюся землю.

– Тара, нет!!! – рванулся Камиль.

Глаза и ноздри воинов Рамира хищно расширились! Инстинкт бросил их вперед, к девушке, к жертве. И первых двух, молниеносно пронзили два широких меча в твердых руках Камиля.

Рамир грозно и повелительно зарычал, осаждая остальных.

– Ну что ж, будем считать, что договор скреплен взаимно! – в его голосе слышалась раздражительность и угроза, вожак терпеть не мог, когда убивали преданных ему воинов, он не прощал этого никому, это был его принцип. – Как только ты нарушишь своё слово Тара – вы оба умрете!

– Тара, нет! – ещё раз умоляюще прошептал Камиль, не сводя с неё глаз. Прощаться ещё раз оказалось страшной пыткой для обоих. Давясь слезами, она три раза коснулась своего сердца и указала на него пальцами. Потом неимоверными усилиями развернулась на отказывающих ногах, и пошла прочь.

– Тара, нет!!! – заорал Камиль, кинувшись за ней, но братья, и все кто были рядом с ним, навалились на него, удерживая от опрометчивого поступка. Камиль яростно сопротивлялся, пытаясь вырваться из тисков схвативших его рук.

– Успокойся, возьми себя в руки, сейчас ты погубишь вас обоих, – но настойчивый шепот брата не мог перекрыть вставшую волну боли.

Покинув селение, …Тара, вдруг ослабев, упала на колени, и из её груди вырвался нечеловеческий душераздирающий вопль отчаянья, достигший ушей Камиля, приводя в смятение и тех вольфгаров, кто её знал.

– Ненавижу тебя, Рамир!!! – выплёвывая слова, бросил Камиль, всё ещё удерживаемый братьями. – И буду ненавидеть до последних своих дней! Я тебе не сын – я твой враг! Я хочу, чтобы ты вот так же сгорел заживо, как я сейчас!

– Уведите его! Я говорил, что подарю вам жизнь, но не свободу. Всем вам запрещено покидать селение! Моя стража с вас глаз не спустит. А я подумаю, как мне простить вашу измену и использовать ваше рвение. – Холодно и жестко изрек Рамир, в своей душе уже принесший своим сыновьям окончательный приговор.

– Пока стража не опомнилась, – тихо застонал Камиль, схватив Алишера, и продолжил одними губами, чтобы это было доступно только брату. – Нашими знаками, пошли кого-нибудь за Тарой. Пусть проследят, чтобы она добралась невредимой.