Мохито для изгнанника Тьмы - Ольга Иванова Страница 56

О том, что в храм может прийти и Реллингтон, я вспомнила уже на его крыльце. Хотела было трусливо повернуть назад, но потом передумала: ведь мы можем столкнуться где угодно, потому не стоит лишь из-за малой вероятности такой встречи менять планы, а то и прятаться. Тем более мне, возможно, все равно придется его увидеть вечером, если он, конечно, не пришлет за лекарством Джо. И, признаться, для меня так было куда легче.

На службу я немного опоздала. Нашла самое неприметное место на заднем ряду, еще и спряталась удачно за крупной дамой в огромной шляпе. Пробежалась глазами по залу: Реллингтона нигде не видно. Правда, в первом ряду разглядела макушку Паулы, но она, к счастью, меня не увидела. Я слегка расслабилась и попыталась вникнуть в речь священника, но не заметила, как вновь угодила в паутину своих мыслей и переживаний и настолько в них завязла, что пропустила момент, когда служба закончилась. Вынырнула в реальность и поняла, что в храме я осталась одна. А потом в тишине зала раздались тихие шаги. Я обернулась на звук: ко мне направлялся пожилой мужчина в рясе служителя. Однако это был точно не священник, который вел службу, и не тот, кто венчал нас с Реллингтоном. Я приподнялась, думая, что сейчас меня выпроводят, но он вдруг махнул рукой, призывая меня вернуться на место, и улыбнулся.

— Доброго дня, — произнес мужчина, присаживаясь рядом.

— Доброго, — отозвалась я, и лишь потом осознала, что только что услышала. Доброго дня? Доброго?

Я с опаской взглянула на священника: может, это проверка? Или я не так расслышала? А он вновь улыбнулся.

— Не бойтесь, вы не ослышались. И это не провокация.

Он что, мои мысли читает?

— Кто вы? — спросила осторожно. И, понизив голос, уточнила: — Вы Светлый?

Он отрицательно покачал головой.

— Я не Светлый. А вот вы — да. И я знаю об этом еще с момента вашего венчания с Темным лордом.

— Но ведь это не вы нас венчали… — заметила я.

— Не я, а Вальтер. Но он мне и рассказал о вас и вашем супруге.

— Мы уже не супруги с ним, — поспешила уточнить я. Отчего-то сообщить ему это мне было очень важно.

Но священник будто не обратил на мой протест внимания.

— Вы печальны… — вместо этого заметил он.

— Это временно, — отозвалась я и слабо улыбнулась. — Ничего страшного. Все проходит — и это пройдет.

— Мудро… — Мужчина усмехнулся и погладил свою короткую седую бороду.

— Как вы узнали, кто я? — спросила и оглянулась, не подслушивают ли нас.

— Ваша кровь во время ритуала сказала все за вас. Вальтер даже испугался тогда, — ответил священник. — Он не мог поверить, что Темный и Светлая решили заключить брак.

— Тогда я еще не знала, что Светлая. И на самом деле я совсем из другого мира, а в Дарквайте совсем недавно.

— Вы будто оправдываетесь передо мной. — Его улыбка была добродушной и ласковой.

— А разве в этом мире Темных не нужно оправдываться за то, что Светлая? — ответила немного на эмоциях. — И вообще, вы так до сих пор не ответили на мой вопрос: кто вы? И что вам от меня надо?

— Простите, меня зовут Филипп Боэ, и я — статер.

— Статер? — переспросила я.

— Вы никогда не слышали о статерах?

Я покачала головой.

— Впрочем, неудивительно. — Филипп Боэ продолжал улыбаться. — Нас так мало осталось, что многие начинают забывать, что помимо Светлых и Темных существуем еще мы, статеры. Идемте, я вам расскажу… — Он поднялся и поманил меня за собой. — Не волнуйтесь, храм закрыт. Нас никто не услышит.

Я последовала за ним, как оказалось, к статуям у алтаря.

— Вы, — начал священник, — дитя светлых богов Кона и Вей. — Он показал на девушку с яблоком. — Вечно юная и прекрасная, яблоко в ее руках означает плод, то есть рождение. Рождение всего сущего, создание. Кон — это сила духа, чувства, эмоции. Его взгляд всегда обращен вверх, к солнцу и Свету. Темные боги Мор и Тьярра. — Мы перешли к статуям женщины и мужчины с мечом. — Часы в руках Тьярры — символ того, что любая жизнь конечна. Она богиня смерти и разрушения. Вместе с Веей они создают извечный круговорот рождения и смерти, разрушения и созидания. Мор… Если Кон отвечает за силу духа, то Мор — это сила плоти, ловкость, неуязвимость. Он — защитник физических тел, Кон — души. А это… — Филипп остановился около мужчины в плаще. — Саран. Бог Равновесия. В его мудрой книге хранятся знания нашего мира. И мы, статеры, — его последователи. Мы были призваны помогать ему сохранять равновесие в этом мире, но… Не сумели. — Улыбка на его губах потухла.

— Почему не сумели? — спросила я тихо.

— Нас оказалось слишком мало, чтобы усмирить гордыню Светлых и ярость Темных.

— Это из-за войны, которую развязали Темные?

— Почему вы решили, что это они развязали войну? — Филипп внимательно посмотрел на меня. — В этой войне виноваты были обе стороны. И, как ни прискорбно, именно Светлые первыми решили, что они лучше, добрее, духовнее. Правильнее. И нужнее этому миру. Казалось бы, это все слова… Они ничего не делали, просто повторяли раз за разом, насколько они лучше. Но эти слова оказались опасней оружия. Темные взбунтовались. Статеры призывали их к перемирию. Не вышло. Гордыня не позволила Светлым вовремя остановиться и признать, что они не правы. Не позволила им извиниться перед Темными и развязала тем руки. Равновесие пошатнулось. Беспощадные Темные и горделивые Светлые. И если боги Тьмы охотно поддержали своих детей, то светлые боги не вынесли такого поведения своих. Они спрятали Свет и ушли из этого мира, а с ним исчез и бог Равновесия. И Дарквайт оказался во власти Темных. Но так не могло продолжаться бесконечно. И то, что происходит сейчас в мире, все те беды, что обрушиваются на него раз за разом, — это результат нарушенного равновесия. И если его не восстановить — Дарквайт погибнет. Жаль, этого никто не понимает.

— А если это все поймут, то боги Света и Равновесия вернутся? — Я во все глаза смотрела на Филиппа.

— Не уверен. — Он покачал головой.

— Но как тогда их вернуть? — разволновалась я. — Ведь это ужасно, если мир погибнет вот так…

— Вы искренне переживаете за Дарквайт. — Священник вновь улыбнулся. — Значит, я не ошибся, когда решил открыться вам. И вы даже немного похожи на богиню Вею…

— Вы преувеличиваете, — смутилась я. — И только, пожалуйста, не говорите, что я сама еще и какое-нибудь воплощение Вей. Я тогда точно сойду с ума. Я еще пока даже не смирилась со своим «светлым» положением.

Но Филипп на это рассмеялся.

— Нет, вы точно не воплощение Вей, не волнуйтесь. Но то, что вы в наш мир пришли с ее помощью, вполне может быть. Как давно, говорите, вы оказались в Дарквайте?

Если первые минуты разговора я относилась к Филиппу настороженно, то теперь чувствовала к нему расположение. Его взгляд, улыбка, слова, то, с какой любовью и печалью он говорит о Дарквайте, — все это убедило меня, что этому человеку можно доверять.