Шапка Мономаха - Алла Дымовская Страница 55

– Ты, я вижу, совсем дурак, – в сердцах ругнулся Василицкий. – А гражданин Базанов никому не добыча и сидит себе спокойненько, где и сидел, даже и не подозревает, что нынче Данила Егорыч жизнь его спас, свою голову подставив. А меня ты, генерал, не углядел, оттого что всякую тварь по своей мерке ценишь. Я, конечно, может, и тварь, только не тебе чета.

– Сам дурак! – выкрикнул Ладогин и приподнялся на стуле, войдя в раж. – Или забыл, как вместе в одной лодке плывут?! И ко дну тоже идут вместе! Подавись своим Базановым, я тебя и так достану. Думаешь, только у тебя одного уши повсюду имеются? Завтра же пойду к Ермолову и дам послушать одну очень интересную запись. Как вы его коллективно здесь в расход списали. А мне – прощение за чистосердечное раскаяние! Что скажешь?

– А то и скажу! Пошел в жопу! – коротко ответил ему Василицкий. – Давай, Данила Егорыч, делай, что должен. Все ясно тут.

Мальвазеев рывком выдернул откуда-то из складок костюма аккуратный, стальной тюбик, но нажать на крышку не успел. Ладогин тоже был калач тертый. И ведь досматривали на входе, и ребят крепко предупредили, что гость этот сегодня особый. Но вот откуда-то из рукава, будто у фокусника Акопяна, у генерала появился пистолет. Крошечный, может пули на три, спецзаказ. И хлопок вышел совсем почти бесшумный. Однако Данила Егорыч того хлопка не пережил. Упал как тряпичная кукла, сухонький и неказистый, украдкий человечек, и кровь из еще пульсировавшего сердца выплеснулась на его серый шелковый костюм.

– Что, слопал, не подавился? Вторая тебе, – ненавидящим голосом выдавил сквозь зубы Ладогин. – Иди вперед, руки перед собой, – приказал он генералу Василицкому.

Только недалеко они ушли. У Василицкого не было с собой оружия, да и не успел бы он против Ладогина, зато являлся он обладателем хитрой и чудесами богатой дачки, где под каждым кусточком и листочком свой сюрприз. А надо ему только подать сигнал определенного свойства, и дело в шляпе. Генерал неспешно встал из-за стола, насупился, мол, твоя взяла, сунул сигарету в рот. Щелкнул в сторону зажигалкой, чтобы показать – нет в ней ничего, кроме обычного огня, и собрался чиркнуть второй раз, уже и в самом деле прикурить. Но Ладогин выбил зажигалку из рук, сигарету изо рта выдернул. «Ай-ай-ай, как скверно», – подумал про себя генерал Василицкий.

– Кончай комедию ломать. Я тебе после прикурить дам, – с поганой усмешкой пообещал Ладогин. – Когда выйдем из комнаты, позовешь моих людей. А дальше – как я скажу.

– Хорошо, хорошо, – быстро согласился Василицкий.

Вытянув руки вперед, как было велено, он сам открыл дверь и сделал шаг за порог. Ладогин вышел следом, держа его на мушке. Но только и сумел преодолеть дверной проем, как из темноты, сбоку, хлопнул другой выстрел, прямо в генеральскую голову. Ладогин, убитый наповал в висок, по стеночке плавно опустился на паркетный пол.

– Эх, как неаккуратно. Надо было его стреножить электрошоком, – в досаде сказал Василицкий выступившему из тени человеку.

– Товарищ генерал, сигнал был подан один раз. Согласно ему и поступили. Экстренная мера, – растерянно оправдывался службист, хотя сделал все строго по инструкции.

– Не успел я второй раз-то нажать. Этот козел, – тут генерал пнул ногой мертвого Ладогина, – зажигалку у меня из рук выбил. У вас все спокойно?

– Другие двое в подсобке остывают, – отрапортовал ему агент и тут же заглянул в комнату. – Там Данила Егорыч!

– Знаю, – загробным голосом ответил Василицкий. – Помоги мне, остальное потом.

Вместе они подняли мертвое, небольшое тело полковника, переложили на диван. Василицкий держал его голову на коленях и ладонью тер лицо, чтобы не заплакать при подчиненном. Впрочем, его бы поняли. Несмотря на внешнюю неказистость и мелочный, дотошный нрав, порой переходящий в резкую желчность, полковника Мальвазеева в его окружении любили и работать с ним почитали за честь. Непревзойденный мастер шантажа и закулисной игры, не боялся Данила Егорыч ни бога, ни черта, ни собственной смерти. А Василицкого он, бездетный и вдовый, обожал как родного сына и вот теперь умер за него.

– Что же ты, Егорыч! Говорил тебе, давай лучше снотворного подложим в рюмку! А ты все заладил свое! «Вдруг не станет, вдруг поменяет! Ненадежно!» – Василицкий сетовал и упрекал уже мертвого полковника, гладил его по лысенькой голове. – Вот теперь надежно! Что же я – отныне совсем один, а, Егорыч?

Когда полковника унесли, Василицкому поневоле пришлось собраться с мыслями. Три посторонних ему трупа, один из которых важный, отдыхали на его даче. И просто так от них не избавишься. Впрочем, думал он, как всегда, недолго.

Осуществили новомодный вертолетный сценарий. Катастрофа в воздухе, трое потерпевших. Пулю из черепа изъяли заранее. А почему в вертолете Василицкого? Так генерал по дружбе одолжил. Но поскольку Василицкий сам же и вел следствие, а через Склокина посоветовал армейским не задавать лишних вопросов, то дело скоро замяли. И Ладогина похоронили с почестями, запись, которой он угрожал, так и не всплыла. Да и существовала ли она вообще? У Мальвазеева, Данилы Егорыча, похороны были поскромнее, зато горевали на них искренне.

А после них Василицкий встретился по собственному почину с генералом Склокиным. Ему казалось, что бывший несостоявшийся диктатор теперь единственный подходящий человек, с которым можно разделить опеку над Ермоловым. Всю остальную, гражданскую, приближенную к президенту рать Василицкий всерьез не рассматривал.

– Думаю, нам с вами стоит быть поближе друг к другу, – предложил он Склокину, не мудрствуя лукаво. – Время почти военное, и кто его знает, что впереди.

– Дружбы без некоторого доверия я не признаю. И потому задам один вопрос. Из-за чего погиб Ладогин? – спросил старый генерал.

– Из-за того, чего вы бы себе никогда совершить не позволили. Корысть в частных интересах против Ермолова и попрание государственной безопасности. Или вам нужны подробности, как именно это произошло? Предупреждаю – рассказ будет малоприятным. К тому же во время инцидента погиб близкий мне человек, что лично для меня куда важнее.

– Не надо подробностей, – согласился генерал. – Вы не стали от меня скрывать свою причастность, и этого достаточно.

– Тогда я предлагаю вам своего рода союз. Армия внутренняя, так сказать, с армией внешней. Что бы ни выпало нашему президенту, а мы должны быть рядом и заодно.

Склокин согласился с ним, и генерал Василицкий почувствовал себя куда уверенней, чем прежде. Все же матерый, старый пердун был надежным подспорьем в… чем? Этого Василицкий пока не знал и сам.

А на другой день после этой встречи он получил сообщение от охранной группы. В семь часов вечера объект гражданин Базанов покинул в большой спешке квартиру, где временно нашел пристанище, и в сопровождении хозяина Лавра Придыхайло на частной машине, пойманной тут же, на Фрунзенской набережной, выехал в юго-западном направлении.

А спустя еще полчаса доложили, что Андрей Николаевич вместе со своим спутником прибыли в дом к отцу Тимофею. Прошло, может, каких-то пятнадцать минут, и объект вместе с преподобным отцом отъехали со двора на машине последнего. Гражданина Придыхайло с ними не было. Предположительно оставлен в доме. Автомобиль направляется по шоссе в резиденцию Огарево, что следует также из ежевечерних маршрутов отца Тимофея.