Хватай Иловайского! - Андрей Белянин Страница 55

Араб мне якобы верил. Кивал, пристукивал копытцем, встряхивал чёлкой и выдувал тёплое сонное дыхание мне в ухо.

— Пошли седлаться, что ль? Сегодня мне предстоит изображать принца на белом коне, спасителя невинных барышень, истребителя драконов и прочей дребедени, коя составляет благодатную основу всех женских романов. Эх, даст Бог дожить до старости, всенепременно свою книжку напишу про все наши приключения. Поможешь?

Белый жеребец выразительно подмигнул, типа ты доживи сначала до этой гипотетической старости. Тоже верно, нечего смешить Всевышнего планами на пенсию…

— Итак, кто же у нас сегодня? Вампир румынский. Шашку берём, она всегда пригодится. Нож… ну пусть будет, не так уж и мешает за голенищем. Пистолет один возьму, на два всё равно серебра не хватит. Святая вода? Осиновый кол? Католическое распятие? Преувеличено. Если только в сердце, а так вообще не работает, — бормотал я, мечась взад-вперёд по конюшне и собираясь в дорогу.

Воюя с нечистью, мало видеть её реальный облик под любой личиной. Желательно ещё хорошо знать, чем и как её можно убить. В каждом конкретном случае оружие требуется избирательно. Заточенная сталь не всех рубит, а от святой воды не всякий злодей прочихается да лёгкой пылью рассыплется. Если б я сам всё заранее знал, так вот и было бы мне полное счастье. Только я не знаю, беру всё наугад. Поэтому мне не счастье полное, а толстое северное разочарование. Ладно, чего зря ныть, на месте разберёмся…

— Поехали! — Я прыгнул в седло ласточкой, не касаясь стремени, и полетел через всё село за новыми неприятностями на свою чубатую голову.

Причём и ехать-то долго не пришлось, буквально на краю села у последних хат толпился народ. Мужики негромко шумели, толкались локтями, а бабы возбуждённо галдели, не забывая выть. Без бабьего вытья у нас на Руси никак, и на свадьбах, и на похоронах, лишь бы был повод. Мы с арабом осторожно подкрались к задним рядам, с седла мне открывался преотличнейший вид на… ого?!

Смерть. Та самая, в чёрном балахоне с большой сверкающей косой. Стоит себе за околицей на тропиночке, мнётся с ноги на ногу, словно бы решая, мимо пройти или всё ж таки к кому на селе заглянуть. Местные склонялись ко второму…

— За Григорьевной, поди, пришла. Она ить самая старая у нас, ещё Иоанна Грозного помнит, а самогон для любимого зятя зажиливает…

— Не дождётесь!

— А я так думаю, что энто за Антипкой! Он с дружками позавчерась грибов нажарил да полсковороды умял с варёными раками, а запивал простоквашкою, ну и… Со вчерашнего в сортире сидит, никого не пускает, смертушку зовёт эдак жалобно-о…

— Не дождётесь!

— А может, то иллюзия оптическая? Али химия какая безбожная? Бают, в соседней губернии эдак и свиньи летали, и кошки на задних лапах маршировали, и мужик огонь глотал, и бабы с бородой, и зайцы в шляпе множились… А энто цирк приехал! Ох и били их потом всей губерние-ей…

— Не дождётесь!

— Уймите старуху, ить достала уже своим «не дождётесь». Не ждёт от тебя никто ничего, фантазии энто твои распущенные… А Смертушка взбодрилась, ровно углядела кого! Кого бы энто, ась?

Глупый вопрос. Тем более что и ответ прозвучал в ту же секунду:

— Ило-вай-ски-и-ий!

Все дружно обернулись полицезреть на мою светлость.

— Ило-вай-ски-и-ий!

Я толкнул коня пятками. Народ снял шапки и, крестясь, расступился. Двое наших станичников, присутствующих при сём зрелище, наоборот, встали у меня на пути, доставая из-за голенищ нагайки.

— Не боись, хорунжий, втроём отмашемся!

— Благодарствую, братцы, да тока я сам. Мы с этой красой безносой уже на узкой дорожке встречались. Видать, за реваншем явилась или в прошлый раз мало получила…

— Ну, помогай те Бог, — благословили казачки. — Тока, ежели что, шумни, нам оно тоже в развлечение.

А-а, это я понимаю, это ж практически общее излюбленное развлечение всех казачьих войск России — смерть-матушку нагайкой по кривым мослам отваживать! И душе радость, и телу веселье, и честной публике потеха бесплатная, и всегда оправдаться можно — она первая начала…

— Ило-вай-ски-и-ий!

— Чё орёшь, дура, я перед тобой стою, — праведно возмутились мы с конём, потому что любопытный араб уже обнюхивал подол чёрного балахона.

Смерть опомнилась, не касаясь земли, отплыла на пару шагов в сторону и, сбавив тон, предупредила:

— Я за тобой пришла.

— Да ну? А кто послал?

— Сама пришла, меня никто не посылает.

— Значит, я первый пошлю. Пошла ты знаешь куда…

Араб мигом навострил уши, словно бы надеясь услышать какое-то новое направление, но я его разочаровал — не выражаюсь на публике. Смерть подняла на меня пустые дырки, явно перерабатывая полученную информацию и ожидая начальственных указаний. Я же в это время старательно зажмуривал то один, то второй глаз, пытаясь разобраться, что ж это за штуковина такая сейчас нам тут комедию ломает? Вроде не привидение, ветром не сдувается. На нечисть какую или человека под чужой личиной тоже непохоже. Может, тогда иллюзия управляемая, вроде тех, которыми Хозяйка моя ласковая Оборотный город запугивает?

— Умри! — наконец определилась Смерть, взмахивая косой. Белый жеребец столь же ловко развернулся крупом, не глядя хлестанул хвостом. Бутафорская коса, вылетев из призрачных костяшек рук, с дребезгом ударилась об остатки плетня.

Сельчане охнули. Какая-то особо впечатлительная бабка в обморок бросилась, но её и ловить не стали, видать, та самая, что обещала «не дождётесь!». Дождались, однако…

— Шла бы ты домой, болезная, — обернувшись в седле, предложил я. — Бояться тебя тут некому, а будешь приставать — развею!

— Это был последний тест, Иловайский, — абсолютно другим голосом оповестила Смерть, бледнея и дрожа. — Теперь мы абсолютно уверены, что вы получили доступ к информации и технологиям, недопустимым в данном отрезке времени. Вы будете депортированы ради сохранения историко-смысловых параметров.

Я выхватил кабардинскую шашку, рубанув наотмашь и держа рукоять за клюв для увеличения скорости удара! Смерть рассекло надвое, иллюзия распалась на неровные половинки, вспыхнула синим светом и рассыпалась в искорки…

— Это чё, всё, что ль? — недовольно прогудел кто-то из мужиков с околицы. — Надоть было её сразу рубить?! Может, за тёщей моей, Григорьевной, сгоняла бы по случаю…

На него зашикали, а я, приподнявшись на стременах, крикнул нашим:

— Хлопцы, передайте Василь Дмитревичу, что я на вампира пошёл. Пусть не волнуется. Если шкуру сниму, так будет чего перед камином бросить. Ну а нет, так хоть клыки на стену повесит, штатских чинов пугать.

Станичники помахали мне на прощанье и первыми двинулись восвояси. Я тоже тронул поводья, а простые калачинцы ещё долго толпились на окраине, обсуждая произошедшее, споря, переругиваясь и пытаясь привести в чувство бабку Григорьевну.