Повязанный кровью - Павел Корнев Страница 54

И все же несколько раз мне удалось нанести неплохие удары, но пехотинец, зараза, легко отвел их наручем левой руки. Наконец, наигравшись, он как-то ловко приподнял мой меч своим, шагнул вперед и впечатал колено в пах.

Ё-о-о… Едва не потеряв сознание от скрутившей низ живота боли, я согнулся и рухнул на вытоптанную площадку. Твою тень…

– Майк! – Где-то высоко над головой в ставшем вдруг хрустально-прозрачном пространстве раздался рык лейтенанта.

– Да, господин!

Зажимая руками отбитый пах, я перевернулся на живот и успел заметить, как от прямого в челюсть Майк, словно подрубленное дерево, плашмя рухнул на землю.

– Ты что творишь, сын шакала и ослицы?! – Разбушевавшийся лейтенант добавил сапогом по ребрам и снова заорал: – Я тебя чему учил?! Да будь у этого доходяги нормальный меч, ты бы без руки остался!

– Господин… – с трудом поднимаясь на ноги, пробормотал сплюнувший кровь пехотинец.

– Убирайся с глаз моих, недоносок! И скажи капралу, чтоб эту седмицу гонял тебя наравне с новобранцами! Проваливай! И Стивенсона ко мне пришли!

Я осторожно поднялся на ноги, чувствуя, как медленно отступает боль, сделал глубокий вдох и огляделся по сторонам. Тренировочные схватки уже завершились, и, что меня не особенно удивило, Арчи и Шутник вышли победителями из всех трех поединков. Кроме них против пехотинца продержаться смог только вооружившийся цепью широкоплечий парень чуть постарше меня. Всем остальным это оказалось не по зубам.

– Звали, господин? – остановился подбежавший к лейтенанту Стивенсон.

– Пять человек отведешь к лейтенанту Эмерсону. И дюжину стрелков из волонтеров. Он давно уже просит. Да, стрелков отбери получше. А то, не приведи Господь, Торсону нажалуется.

– Кого из каторжан забирать?

– Этих двух. – Лейтенант указал на меня и еще одного новобранца, которого, хлеща ладонями по щекам, пытался привести в чувство низкорослый пехотинец. – И тех, кто твоих парней уделал.

– А остальных?

– Кто два круга прошел – к Хайнцтрогу, один – к Йохансону. Остальных на твое усмотрение. Доходяг обратно по казармам.

– Слушаюсь, господин. – Перестав сутулиться, Стивенсон приложил правую ладонь к сердцу и склонил голову.

– Выполняй. И выбей дурь из Майка, а то он и сам сгинет, и других за собой утянет.

– Будет исполнено, господин.

Капрал Стивенсон был не из тех людей, что откладывают дела в долгий ящик. Приказав бедолаге Майку, к которому, впрочем, я не испытывал ни капли сочувствия, присоединиться к следующей партии новобранцев в беге через полосу препятствий, он взял себе в сопровождающие двух пехотинцев и повел нас на другой конец лагеря. Как оказалось, помимо главных ворот, имелся и другой выход: неприметная калитка, притаившаяся за покосившейся баней. И, как ни странно, с этой стороны ее никто не охранял. Необходимости в этом, видимо, особой не было: вела калитка не на улицу, а в расположение одного из пехотных отрядов.

Посреди небольшого пустыря стоял двухэтажный сруб, к которому притулился ветхий сарайчик. Вдоль одного забора шли вкопанные в землю ростовые мишени, вдоль другого – изрядно порубленные мечами и топорами бревна. На натянутых меж двух столбов веревках сушилось постиранное белье.

Сдав нас с рук на руки двум капралам – пожилому седовласому здоровяку с добродушным лицом дядюшки Тук-Тук [25]и мускулистому коротышке, судя по черным как смоль волосам и носу с горбинкой, выходцу с северных марок Полесья, – Стивенсон отправился восвояси.

– Я капрал Линцтрог, это капрал Брольг. Лейтенанта Эмерсона пока нет, так что у вас есть время привести себя в порядок.

Дядюшка Тук-Тук посмотрел куда-то нам за спины, и, обернувшись, я увидел бочку с водой. Весьма своевременно: после полосы препятствий весь по уши в грязи. Да и остальные не лучше.

– Нам бы пожрать чего, – осторожно потрогал расквашенный кем-то нос Шутник.

Чувствуя жуткую резь в животе, я не мог с ним не согласиться.

– Ну-ка быстро мыться! – рыкнул Брольг и принялся закатывать рукава пехотного мундира. – И кто до прихода лейтенанта не успеет – будет об этом долго жалеть.

Я без разговоров начал расстегивать камзол и пошел к бочке, а двинувшийся было следом за мной Арчи вдруг хлопнул себя по шее, ногтем раздавил выловленную блоху и спросил у вытащившего из сарайки жаровню Линцтрога:

– Нам бы огонь где развести. Просушиться.

– Растопка и дрова в сарае, кострище за казармой. И не торопитесь – до вечерней баланды полно времени.

– Благодарю, – кивнул здоровяк и потащил за собой в сарай Шутника.

Вышли они оттуда под завязку нагруженные березовыми поленьями и берестой.

Я дождался, пока разгорится костер, натаскал из бочки в рассохшееся деревянное корыто воды и принялся отстирывать камзол и штаны. Вода моментально сделалась черной, а одежда нельзя сказать чтобы стала намного чище. Подул холодный ветерок, на солнце набежала тучка, и сразу же похолодало, да так, что по коже побежали мурашки. Закончив с камзолом, я быстренько простирнул белье и уступил корыто Шутнику.

Голый по пояс Арчи простукивал камнем швы куртки и о чем-то расспрашивал парня, так ловко разделавшегося со своими противниками при помощи обычного обрывка цепи. Тот трепать языком был не намерен и, вычистив из сапог грязь, ушел к бочке с водой, у которой уже промывал слипшиеся от крови волосы щуплый пацан – последний из заключенных, угодивших вместе с нами в этот отряд.

– Что делать будем? – поинтересовался я у Арчи, пытаясь просушить над огнем камзол и при этом его не прожечь.

– Что делать? Служить.

– Не подходит.

– Есть идеи, как сорваться отсюда, – излагай.

Я промолчал.

– Ладно, примелькаемся здесь – тогда и сдернем, – предложил устроившийся рядом со мной Шутник.

– Поздно будет. Я тут этого паренька разговорил – ходят слухи, Долина Кедров со дня на день полыхнет. – Арчи, как всегда, оказался в курсе обо всем на свете.

– Он-то откуда знает? – удивился Габриель.

– Он местный.

– Что значит – полыхнет? – не понял я. – Йорк напасть решится?

– Может, решится. А может, и нет. Но слишком многие там великим герцогом Альфредом Третьим недовольны. И не все еще забыли, что когда-то долина к владениям Йорка относилась.

– А кто забыл, тому северное золото память освежит, – кивнул Шутник.

– Точно. Эмиссары Йорка чуть ли не в открытую по селам ездят. – Арчи повесил свою куртку сушиться на веревку и вернулся к костру. – Если начнется заварушка – нас первыми в расход пустят.