Телевизор. Исповедь одного шпиона - Борис Мячин Страница 53

– Вы глупец, – равнодушно произнесла чахоточная, прищуриваясь и всматриваясь в морскую даль. – Вы уже отдали Россию явно не лучшей немке, и поверьте мне, большого вреда оттого, что одна немка сменит другую, для России не будет…

– Нет, – отвечал я. – Я не монархист; возможно, вы это уже заметили. Мне не нравится Екатерина; хотя бы потому, что ее правление в принципе нелегитимно. Она пришла к власти, устранив собственного мужа. Она не передает власть своему сыну, законному наследнику престола, хотя должна была это сделать еще несколько лет назад. Екатерина очень болезненно относится к любым попыткам отодвинуть ее в сторону, она кусается, как собака, всякий раз, когда ей указывают на недостатки ее правления. Но я поддерживаю ее. По одной простой причине: она доверяет только русским. В окружении императрицы только патриоты, либо на худой конец, сильно обрусевшие иностранцы, выучившие российский язык и ставшие гордостью русской нации, вроде Фонвизина ^[202]. Таких иностранцев царица женит обычно на своих фаворитках, воспитанницах Смольного института, чтобы привязать к русскому трону, и правильно делает: что может быть прочнее связи с родною землей? Только связь с любимой женщиной…

– В таком случае, – сказала самозванка, повернувшись ко мне и улыбнувшись самой очаровательной, самой лестной женской улыбкой, от которой иной мужчина уже, наверное, лежал бы в коленях и умолял разрешить ему пойти умереть, за один поцелуй, за полпоцелуя, – вам придется вернуться в темный кубрик. Я немка, да, я прагматична… Я, кажется, забыла упомянуть об одном козырном тузе в моей колоде, который будет пострашнее турецких янычар, французских шпионов и польских неудачников. Это вы, мой дорогой друг.

Я похолодел.

– Еще несколько минут назад я сомневалась, верна ли моя догадка, но теперь я убеждена. В своих письмах невесте вы регулярно рассказываете, или пытаетесь рассказать о некоей сверхъестественной способности, которой вы обладаете, – способности видеть на расстоянии и даже прозревать прошлое и будущее. О, я верю в такие чудеса! Но я сомневалась в вас, до тех пор, пока вы не начали пространно рассуждать об американских колонистах. Откуда бы вам знать и отчего бы вам описывать в мельчайших подробностях события, недавно случившиеся, или даже еще не случившиеся, на другом конце света, задолго до того, как корабль пересечет Атлантический океан и эти новости попадут в газеты… Нет, тут нет никакой мистики; есть вполне разумное объяснение; и поверьте мне, я разумно использую это в своих целях…

– Я не буду вам помогать…

– Будете. Несколько недель в карцере заставят вас передумать; а ежели вы будете продолжать упорствовать, я попрошу Королевский секрет съездить в Лейпциг, чтобы навестить вашу Фефу… Уверена, французские ласки понравятся ей не меньше, чем ваше пошлое, хм, соитие в гримерке…

Я вскочил и сжал кулаки.

– Не пшемуйся, глу́пек, – сказал Ганецкий за моею спиной. – Я отстрелю тебе руку прежде ты успеешь замахнуться.

– Да, – зевнула княжна, – давайте обойдемся без этих дешевых авантюрных историй, без плащей, кинжалов, дуэлей и прочего; они так утомляют хорошую книгу… Ганецкий, проводите, пожалуйста, робкого северянина в кубрик и дайте ему хотя бы одеяло… ну, что я, стерва какая-нибудь, что ли…