Источник миров - Генри Каттнер Страница 53

Мне было любопытно смотреть в это чужое лицо после того, как его мысль была частью моей жизни. Бесстрастное лицо, странные быстрые металлические глаза… Да, это был Де Калб. Мне показалось, что свое собственное тело показалось ему чужим, потому что он сделал несколько коротких шагов вперед-назад.

— Ты похож на Де Калба, — .сказал я. — И двигаешься, как он… Белем, где сейчас Де Калб?

Он быстро взглянул на меня.

— Я же сказал, что начинаю понимать, но пока точно не знаю, у меня нет всей информации. Смотри!

Я взглянул туда, куда он показывал. Передо мной лежала огромная комната, где возле панели управления суетились механдроиды, может быть, они создавали голубой купол света, который защищал лабораторию. Изредка световая завеса в некоторых местах рвалась. Нападение? Штурм? Но ведь прошло так мало времени с того момента, как я сбежал от Пайнтера! Значит, главный штурм еще впереди! Под светящейся сетью все еще лежало на столе тело. Возле него работали механдроиды, старательно пытающиеся вдохнуть жизнь в это суперсущество.

— Самое главное происходит здесь сейчас, — сказал Белем. — Я нужен там. У меня нет ни времени, ни умственной энергии, чтобы решать твои проблемы. Позже, если мы останемся живы, я помогу тебе.

Он быстро повернулся и пошел к столу, а я молча последовал за ним. Супермехандроид лежал на столе с закрытыми глазами, и в его лице было что-то нечеловеческое, хотя черты лица казались вполне человеческими и даже знакомыми. Белем? Я смотрел на это лицо, но не мог понять, откуда у меня это ощущение, что я его уже видел. Человек? Машина? Или то и другое?

— Он уже жив? — спросил я.

— Для того чтобы узнать это, нужно еще четыре дня, — ответил один из механдроидов.

Он говорил по-английски безукоризненно правильно, как машина, казалось, что он изучал язык по пластинкам и теперь воспроизводил все шумы, которые были при воспроизведении, даже щелчки.

— Он уже жив и начал мыслить, но для полного оживления должно пройти еще четыре дня. Я думаю, что наша защита выдержит этот срок, хотя может не хватить энергии.

— А мы сможем сбежать отсюда тем же путем, которым я проник сюда? — спросил я.

— Не можем же мы взять его с собой, нет, это невозможно, единственное, что нам остается, — это защищаться и надеяться, что мы сумеем закончить работу вовремя. Хотя я в этом и сомневаюсь, — печально заметил он.

— В первый раз, когда вы делали механдроида, — бестактно заметил я, — они уничтожили целый город, почему бы им не сделать этого и сейчас?

— Они считают это ошибкой, — отозвался Белем. — Сейчас они усовершенствовали оружие, и к тому же им хочется узнать, чего мы добились. Если у нас не останется выхода, мы взорвем себя сами.

— Но ты должен работать, пока…

— Естественно, — ответил Белем. — Если есть малая, но отличная от нуля вероятность того, что мы добьемся успеха, было бы глупо отказываться от этого шанса. Я механдроид и, пока живу и мыслю, обязан работать над решением проблемы, которая поставлена передо мной. А решение проблемы может быть осуществлено только супермехандроидом. Поэтому мы создаем его.

— Я полагаю, — сказал я, — что во всех вас стоит встроить блок, который бы сделал вас неопасными для цивилизации.

— Это ни к чему. Супермехандроид вовсе не представляет угрозы для цивилизации, Пайнтер ошибается. Людям вообще свойственно ошибаться. Человек-машина опасен только для тех, кого следует уничтожить. Люди игнорируют то обстоятельство, что мы тоже мыслим и можем принимать решения. Рано или поздно люди поймут, что супермехандроид необходим. Проблемы, встающие перед человечеством, слишком сложны для них и для нас. — Белем взглянул на спокойное лицо супермехандроида, а затем повернулся и пошел куда-то. Я поспешил за ним. Мы прошли мимо механдроидов, занятых работой, которые не обратили на нас ни малейшего внимания. Белем приближался к ржавой металлической стене. Он нажал на что-то, и стена раскрылась перед ним. Мы снова оказались в передатчике, откуда я впервые увидел эту лабораторию. На ржавом полу лежал кусок мрамора. И все. Теперь он стал серебряным.

— Он же раньше был золотой, — сказал я.

— Трансмутация. Превращение радиоактивных элементов.

— Он такой маленький.

— Подними его.

Я попытался и, хотя я легко мог обхватить кусок мрамора пальцами, поднять мне его не удалось. Казалось, что он привинчен к полу.

— Никакая сила не может сдвинуть отрицательно заряженное активированное тело, — сказал Белем.

— Даже бесконечная сила? — спросил я.

— Существование одного автоматически исключает другое…

— Я пошутил, — сказал я.

Однако его не удовлетворил мой ответ. Меня тоже. Я пнул ногой кусок мрамора и запрыгал на одной ноге, корчась от боли.

Я не могу описать битву, так как не понимаю, как она происходила. Изредка стена голубого света рвалась в нескольких местах, и тогда механдроиды начинали суетиться вокруг панели управления, пока стена не восстанавливалась. Вероятно, снаружи наша защитная стена выглядела весьма любопытно. В лаборатории не чувствовалось никаких признаков паники. Механдроиды спокойно делали свое дело. Белем был занят своими делами. Я ходил по лаборатории и наблюдал, воображая, что я военный корреспондент. Иногда я заглядывал в передатчик вещества, но кусок серебряного мрамора все еще лежал там, не собираясь исчезать.

Я чувствовал себя неуютно в этом мире, мире будущего, потому, что не мог понять здесь самых основных взаимоотношений человека с обществом. Я видел этот мир в действии, но не понимал, почему здесь все происходит именно так. Для людей этого мира пространство не значило ничего. Человек мог жить у черта на рогах, в самом дальнем конце Галактики, и тем не менее мог бы на завтрак получать калифорнийские апельсины прямо с дерева. Да, пространство для них не существовало, а значит, должна была измениться сама система мышления.