Таня Гроттер и ботинки кентавра - Дмитрий Емец Страница 53

И-Ван лежал на песке и смотрел в небо назолотые созвездия, между ними проступали ясные и четкие звездные дороги. Онивели куда-то, манили, призывно переливались. И-Вану хотелось раствориться,рассыпаться и вновь собраться, но уже в ином мире. А вот где этот мир – этогоИ-Ван не знал и сам.

Он перевернулся на живот, перебрался поближе кводе, где песок был влажным, и, напрягая зрение, быстро стал чертить что-то напеске. Он сам не осознавал, что делает и зачем, пока наконец палочка не выпалау него из рук и он не увидел на песке лицо девушки. В синеватом свете луныдевушка была как живая. Случайно или нет, но сходство было передано И-Ваномисключительно удачно. Должно быть, когда-то он неплохо рисовал, хотя теперь самне понимал, где и когда мог этому научиться.

Девушка таинственно и маняще улыбалась И-Вануи казалась ему прекраснее самой красоты и совершеннее совершенства. «Если этоне красота, то мне не нужна другая! Мне нужна она и больше никто!» – подумалИ-Ван и, наклонившись, страстно поцеловал песок. Он не знал ни имени девушки,ни существует ли она на самом деле, но все равно с жадностью запоминал каждуюее черту. Больше всего он боялся теперь прилива, который разлучит его сдевушкой, и, опасаясь, что не сумеет снова повторить рисунок, пытался по малымкрупицам – черта за чертой, штрих за штрихом – перенести ее в память, чтобы онаосталась там навсегда.

«Если я не встречу ее в этой жизни, я встречуее через десять жизней. Но я все равно ее встречу. Ради этого стоит ждать!» –подумал И-Ван.

Послышался плеск. У самого берега вынырнулдракон и шумно выдохнул воду. И-Вана обдало кипящими брызгами. Левиафан, каксущество не просто крупное, но даже глобальное, никогда не учитывал мелкихдеталей.

– Эй! – крикнул ему И-Ван. – Тыснова меня ошпарил! Как ночная кормежка? Нашел рыбий косяк?

Громадный хвост тяжело ударил по воде.Левиафан неуклюже взмахнул головой, и на песок рядом с И-Ваном тяжелоплюхнулась большая серебристая рыбина. И-Ван потрогал ее чешую – побывавшая впасти дракона рыба успела свариться в кипятке и была вполне готова.

– С ума сойти! Ты меня кормишь! Охотишьсядля меня! Многие сказали бы, что это невозможно. Что вы, драконы, на это неспособны! – воскликнул И-Ван.

Левиафан шумно втянул воздух и вновь нырнул.Волны поднялись такие, словно у берегов затонул авианосец. Причем не простозатонул, а как если бы морской царь Посейдон просто пронзил его трезубцем иодним рывком утащил на дно.

И-Ван покачал головой. Способности Левиафана кмаскировке были так ничтожно малы, что И-Вана удивляло, как уже несколько днейони ухитряются скрываться. Похоже, объяснение стоило искать не в их дарованияхи не в том даже, что плыли они в основном ночами, днем отсиживались вбухточках, а в том, что большая часть флота От-И-Тиды была стянута к городу инаходилась на якорной стоянке. Гуссин Семипалый собирался дать грандиозныйвоенный парад в честь состоявшейся помолвки своего сына Форна и дочери Бэра IIIпринцессы Августы.

Здесь же, в нескольких ночных заплывах отОт-И-Тиды, за все прошедшие дни они встретили только один фрегат, да и тот былслишком далеко, чтобы с него можно было что-то толком разглядеть. Зато Левиафан,заметив корабль, так возбудился, что едва не кинулся в погоню, собираясь обдатьэкипаж паром, сшибить хвостом мачту и пробить головой борт корабля чуть нижеватерлинии. Именно такой способ атаки чаще всего применяют водные драконы вборьбе с неприятельским флотом. Струи пара и кипятка отгоняют экипаж от пушек игарпунов. Сшибленная мачта лишает корабль подвижности. Ну а удар головой вборт, служащий приглашением океанской воде проникнуть в корабельные трюмы,ставит точку в этой истории.

И-Вану чудом удалось отвлечь вниманиеЛевиафана от фрегата. Он считал ночи и внимательно вглядывался в берег. Двеночи… три… Эта ночь была четвертой. Значит, завтра они доберутся до БухтыПтицы, где их будет ждать Мардоний.

Левиафан вернулся за два часа до рассвета. Онбыл сыт и пыхтел от удовольствия. Впервые за все дни ему удалось наткнуться накосяк тунца и сильнейшим ударом хвоста по воде оглушить немало рыбы. Вопрекипредсказаниям кентавра, инстинкт все же брал свое и мало-помалу Левиафанвосстанавливал утраченные в неволе навыки.

И-Ван к тому времени успел уже развестикостер, согреться и поесть. Вновь увидев Левиафана у берега, И-Ван встал. Наберегу змеился дымок потухающего костра.

– Нам пора. Мы потеряли много времени,поэтому тебе придется плыть быстро. Днем где-нибудь пересидим, а завтравстретимся с Мардонием, – сказал он Левиафану.

Дракон зевнул. Он так объелся, что емухотелось только одного – спать. Но И-Ван знал, что холодная вода и плаваниебыстро приведут дракона в чувство и смоют с него остатки сна.

Перед тем как зайти в воду и перебраться нашею к дракону, И-Ван снова вернулся к портрету девушки на песке. Ему хотелосьвзглянуть на нее хотя бы еще раз, прежде чем навсегда с ней расстаться. Но тамничего уже не было – все смыл волнами неосторожный Левиафан.

«Прощай!» – пальцем написал И-Ван на песке и,не оглядываясь больше, шагнул в океан. Дракон уже ждал его.

* * *

Утро пошло как-то криво. Все планы, которыепрежде казались И-Вану такими простыми, логичными и неуязвимыми, рушились, каккарточный домик. Рассвет наступил слишком быстро. Колесница Гелиоса выкатиласьна небо с такой поспешностью, словно за ней гналось пьяное языческое божество смухобойкой, и сразу же начало припекать. Встречное береговое течение мешалодракону. К тому же берега пошли скалистые, высокие. Серый камень громоздилсянеприступными утесами, и И-Ван с тоской думал, что им совсем непросто будетнайти бухту, чтобы отсидеться там в самые опасные дневные часы. То, что неткораблей, еще ничего не значит. В скалах – в неприметных с виду трещинах ирасселинах – легко может оказаться дозор или сторожевой пост, которыйсигнальными дымами подаст знак, и, когда они все же доберутся до Бухты Птицы,там их будут уже ждать.

Не случится ли тогда, что вместе с собой онипогубят и Мардония?