Магия предательства - Кэрол Хьюс Страница 51

Женщина отшатнулась и выше подняла свечу. Джо, не стесняясь, разглядывал её во все глаза, и она таращилась на него в ответ. Её морщинистое лицо было холодным и таким бледным, что напомнило Джо тех глубоководных тварей, что обитают на самом дне океана и не нуждаются ни в свете, ни в цвете. Её выцветшие волосы отросли и свалялись, свисая желтоватыми неряшливыми лохмами. На поясе у неё болтались подвешенные за хвосты две дохлые крысы, и ещё одна была приторочена на плече. Кривые грязные ногти отросли до такой длины, что казалось, достаточно одного их движения, чтобы располосовать всё лицо. Но не ногти, а глаза этой дамы напугали Джо сильнее всего. Они светились, они горели, как раскалённые угли, на мертвенно бледном лице.

Атласное платье поблёскивало, будто русалочий хвост. Когда-то это был роскошный бальный наряд, но теперь платье обвисло на тощей фигуре безобразным рубищем. Жалкие остатки притороченных к подолу искусственных роз желтели в свете свечи.

Джо опустил взгляд на её ноги. Женщина была босая и стояла по щиколотку в воде, как будто вовсе не замечая этого. Потому что всё её внимание было приковано к Джо.

Она прожигала его ужасным взглядом своих огромных глаз и подёргивала челюстью, отчего зубы скрипели друг о друга с отвратительным звуком. А потом вдруг резко протянула руку и схватила Джо за запястье.

— Ой! — пискнул он. Женщина отпустила его.

— Так ты настоящий, — наконец произнесла она. Женщина улыбнулась, и от этого безумие ушло из её глаз. — А то я чуть и правда не поверила, что сошла с ума, — она снова потянулась вперёд и осторожно погладила Джо по щеке тыльной стороной ладони.

— Откуда ты пришёл? — шёпотом спросила она, продолжая гладить мальчика по щеке ледяной рукою. — Бедный маленький ангелочек. Ты выглядишь таким усталым! Приляг, отдохни. Утром мы решим, что делать дальше.

От удивления у Джо глаза полезли на лоб. Ещё никому никогда не приходило в голову назвать его ангелочком.

А женщина снова взяла его за руку своей когтистой птичьей лапой и заставила подняться с пола. Его пижама давно промокла насквозь, и он дрожал от холода. Женщина подвела его к возвышению в углу. Оно было застелено целым ворохом одеял, пошитых из выделанных крысиных шкурок. На его взгляд, трудно было придумать более отвратительное ложе, и Джо замялся, невзирая на снедавшую его усталость. Женщина мягко, но решительно подтолкнула его, заставив сесть. Затем наклонилась и подняла на кровать его ноги, а потом укрыла одеялами. Джо уже не мог сопротивляться, и даже крысиные шкурки его больше не пугали. Это было так здорово — просто лежать. К тому же шкурки оказались выделаны просто отлично: такие мягкие и совершенно не вонючие, как можно было подумать. Джо заснул ещё до того, как его голова коснулась бархатной подушки.

Незнакомка погладила его по щеке, прошлёпала босыми ногами по комнате и прикрепила свечу на углу стола, заваленного книгами и бумагами. Она выглядела чем-то очень озабоченной. С возрастающим нетерпением эта странная особа рылась в книгах, но не могла найти то, что нужно. И всё время, пока продолжались эти поиски, она бормотала что-то себе под нос, как будто вела нескончаемую беседу с кем-то невидимым. Она двигалась очень быстро, рывками, как будто выплёскивала из себя вспышки необузданной энергии, и её тень металась по комнате в грозном безумном танце.

В какой-то момент Джо проснулся и посмотрел на неё из-под опущенных ресниц, молча гадая, как же ему сбежать на сей раз, но тут же снова провалился в сон. Утром он успеет об этом подумать.

Его сновидения опять превратились в калейдоскоп тревожных образов. Снова мамино лицо скрылось за дверцей машины скорой помощи, и он гонится за машиной, в которой увозят Ханну. Снова больничная палата и его сестра под одеялом на койке. А ему никак не удаётся подойти достаточно близко, так близко, чтобы она услышала его, чтобы он мог увидеть её лицо, а не эту тонкую руку поверх одеяла… На этот раз Джо всё-таки подошёл и взял сестру за руку. Он осторожно сжал холодные пальцы, но на этом сон прервался, и мальчик понял, что действительно сжимает чью-то руку. Холодные, шершавые пальцы. Джон вздрогнул и отшатнулся. Его рука опять пульсировала от боли. Синяк никак не проходил, и рана, полученная в траншеях, снова кровоточила. Видимо, он сильно разбередил её, когда ударился о стену из-за подземного поезда.

Оборванная растрёпанная женщина стояла рядом с кроватью, не спуская с Джо своего жуткого птичьего взгляда. Она наклонилась и улыбнулась, напугав его ещё сильнее. Джо в панике подумал, как долго она вот так разглядывает его.

— Кто ты? — спросил он дрожащим шёпотом. — Чего тебе от меня надо?

Но женщина прижала палец к губам и выразительно посмотрела на дверь. Затем в один миг оказалась у двери и прижалась ухом к доскам, вслушиваясь в звуки по ту сторону.

По-прежнему не отрываясь от двери, незнакомка покосилась на Джо. Судя по всему, она уже успела забыть, что вчера сама впустила его в эту комнату.

Наконец она вернулась от двери к Джо, шлёпая по лужам. Она двигалась так стремительно, что Джо решил, будто на него сейчас набросятся. Он вскочил с кровати и метнулся в дальний угол комнаты, стараясь, чтобы между ними оказался письменный стол.

— Всё хорошо, — промолвила женщина, нервно заламывая пальцы. — Я тебя не трону. Я обещаю. Меня зовут Корнелл. И я заперта в этой комнате столько, сколько себя помню.

— Корнелл? — повторил Джо. — Третья сестра? — она живо закивала. — Но все давно решили, что ты умерла! Что тебя сестра убила!

— Да, — бледные губы Корнелл скривила горькая улыбка. — Все решили, что я умерла, — и она заметалась по комнате, бормоча: — Он сказал всем, что я умерла, и каждой из сестёр сказал, что меня убила другая, — её движения становились все резче, а в глазах зажёгся огонь безумия. — Но я-то живая, верно? Он так и не посмел меня убить. Значит, я зачем-то ему ещё нужна. И он держит меня в тюрьме, хотя сначала говорил, что это нужно для моей безопасности. Он сказал, что хочет защитить меня от моих сестёр. Ха!!!

Корнелл подлетела к столу и зашелестела бумагами.

— Меня не убили, — снова и снова повторяла она.

Джо присмотрелся: бумаги на столе были какими-то планами и заметками. А посередине красовалась записная книжка Паука. Джо сердито нахмурился. Не иначе как она украла книжку, пока он спал!

— Это моё, — сказал он. Мальчик решительно схватил книжку, и в этот момент сложенный во много раз кусок пергамента выпал из неё и лёг поверх остальных бумаг. Корнелл ловко поймала его.

Её глаза дико вспыхнули при виде этого листка.

— Где ты это взял? — воскликнула она. — Где?

— Нигде, — ответил испуганный Джо. — Он уже был в этой книжке, когда мне её дали.

Корнелл отобрала у него книжку и пролистала её.

— Так значит, это и есть его книжка, — сказала она. — Я так и подумала. Вот, видишь? Это значит, что он знает, что я жива! Смотри! — Корнелл сняла книгу с самой верхней полки. Бережно прижимая её к груди, она отошла к стене напротив двери. Когтистые пальцы пробежались по небольшой арке, наглухо заложенной мелкими кирпичами. — Здесь было моё окно до того, как Орлеманн приказал его замуровать. Когда я оказалась в заточении, я была в отчаянии, мне нужно было дать знать, где меня держат. И я совершила такой дикий поступок, что любой, кто знал прежнюю Корнелл, сразу бы понял, что только отчаянная нужда заставила меня так поступить. Я, Корнелл, главный библиотекарь древнейшего университета, вырвала страницу из одной из самых драгоценных наших книг. А затем аккуратно и бережно, как можно бережней, я сложила из неё бумажный самолётик. Ему предстояло улететь далеко, за стены Темниц, и я не могла допустить хотя бы малейшую небрежность. У меня был всего один шанс. Я не могла позволить себе рисковать ещё одной книгой. И когда самолётик был готов, я запустила его в это окно и следила за ним, за тем, как он летит сквозь дождь, как минует стены этой тюрьмы. Я смотрела и смотрела, хотя он давно уже затерялся где-то вдали, а глаза у меня ослепли от слёз. Но вот теперь я вижу, что он достиг своей цели. Вопреки всему я хранила надежду, что он найдёт дорогу к моему другу, и теперь я вижу, что это случилось. Ах, какую надежду ты принёс мне сегодня! Если Араик Бен знает, что я жива, значит, он найдёт способ меня спасти!