Господин Посредник - Алексей Бессонов Страница 50

В моей ладони тлела теплая трубка, и я отчаянно жалел о том, что взял с собой так мало вина. Но все же сейчас лучше было находиться здесь, на берегу вечного океана, чем в доме с его неугомонным шумом и возней… Когда трубка дотлела и погасла, а вина в бутылке осталось меньше половины, в моей голове понемногу прояснилось, и я, уже почти спокойно всматриваясь в пенные гребни волн, стал думать о том, что ждет меня дальше. Айрис постепенно удалялась, уходила теплой и мучительно сладкой болью – я знал, что она еще вернется, вернется не раз и не два, но сейчас, так уж сложилось, мои мысли приобрели необычайную остроту: чем туманнее становилась ее уже далекая тень, тем яснее выглядели роли в том удивительном спектакле, из-за которого я оказался на этом берегу. Я видел многое так, словно сам стоял на сцене посреди своих партнеров, кружащихся в легком вихре страстей и порожденных ими событий.

Я словно играл в ло. Вот мне выпал правый поворот третьего круга – значит, дальше мне останется или ход на шесть очков, или почти гарантированный проигрыш с третьего броска. А господин Вилларо находится на четвертом ходу – что бы ему ни выпало в следующем броске, он останется при своих. Если повезет, он возьмет ставки всех участников, если нет – он не проиграет ни единого медяка. Принцы не сумеют переиграть его хотя бы потому, что не смогут доказать его участие в спектакле. Именно ради этого он и стремится действовать руками Энгарда Дерица, который, по большому счету, тоже мало чем рискует, в силу кажущейся малозначительности своей тщедушной фигурки. С Энгардом почти все ясно.

Но на каком же кругу находится сейчас господин Джардеш из Машибута?

Я не спеша набил трубку, клацнул огнивом и призадумался. Насколько могут быть верны предположения Иллари о том, что и Эйно, и Монфор были убиты почти случайно? Если он прав, то главной целью Джардеша был Череп. Для чего?

Допустим, он предложит его кхуманам… но это противоречит правилам нашей игры, единым для всех ее участников. Но, с другой стороны, если представить себе, что дело не в Черепе – в конце концов, Джардешу вовсе не обязательно знать о самом его существовании, то тогда это двойное убийство выглядит и вовсе нелепым. Ясно одно – если Джардеш действительно имеет ко всему этому самое непосредственное отношение, то он решился играть по-крупному. Настолько по-крупному, что…

Что?! Я не мог найти ответа на этот вопрос. Оставалось только искать доказательства. Хоть какой-то намек! Пока я знал только то, что один из Посредников, причем не последнего ранга, затеял какие-то махинации на территории королевства Пеллийского. И ничего более.

И еще, добавил я самому себе, эти бумаги, жутковатая коллекция господина Фолаара, о которой даже думать страшно. Кто и для чего ее собрал? Я видел, что Энгарда этот вопрос занимает не меньше моего, но он почему-то не хочет говорить со мной об этом. Что ж, следует подумать, какие ниточки остались в наших руках.

Во-первых, Гэкко. Он должен хоть как-то прояснить ситуацию с драгоценностями Монфора. Во-вторых, у нас остался некий моряк по имени Мордир, который застрял на острове Таэр. Времени с тех пор прошло немало, но если попытаться…

Я бросил в море опустевшую глиняную бутылку, поднялся на ноги и зашагал к дому.

Энгард уже вернулся. Услышав скрип калитки, он вскочил на ноги и принялся буравить глазами легкие вечерние сумерки.

– А, это ты наконец, – произнес он с явным облегчением. – Я уж решил вдруг, что ты пропал надолго.

– С чего бы это? – возразил я, поднимаясь на веранду. – Так, прогуливался. Ну, как наш дорогой барон?

– Вот об этом я и думаю, – хмыкнул Энгард. – Самым трудным было объяснить ему, как мы узнали, где и когда объявится наш покойный друг Такео. Но я выкрутился – у меня, дескать, свои каналы.

– Поверил?

– А что ему делать? У нас что-то вроде договора: я не спрашиваю, откуда он добывает свои новости, а он соответственно не мучает вопросами меня. Но, честно говоря, выглядел он немного озадаченным. Мне даже показалось, что он что-то такое знает о тех полудурках из Ханонго… как будто он узнал кого-то из них. Но мне, правда, не сказал ничего.

– И какое задание ждет нас теперь?

– Сульфик, разумеется. По расчетам Вилларо – да и по моим тоже – Сульфик просто обязан где-нибудь поскользнуться. Нужно только поймать его в этот момент…

– Сам барон этим делом заниматься не будет?

– Будет, конечно, да еще как. Похоже, он задумал вывести Сульфика непосредственно на меня, а там уже…

– Ясно. Дерьмо опять будешь выгребать именно ты. Что ж, если нет ничего лучшего… Послушай-ка меня, Энни, – я дунул в стоявший на столе бокал и налил себе немного желтого, – а не заняться ли нам небольшим приватным, скажем так, расследованием?

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Энгард.

– Помнишь ту компанию контрабандистов, в наследство от которой нам досталась папочка с бумажками? Ведь один из них еще где-то бродит…

И я рассказал ему о своих размышлениях насчет господина Мордира и платы за коллекцию Фолаара, которая так и не попала ему в руки.

– Вот именно, – вдруг прищурился Дериц, – плата! Хорошими же идиотами мы были! Как же я не сообразил раньше!..

– Ты это о чем? – удивился я.

– Да о том же… если бы это были деньги… сам подумай: люди, выступающие посредниками наших приятелей, вряд ли стали бы тащить какие-то ценности через половину королевства – дураку ясно, что они могли бы получить их здесь. Нет, у них был какой-то товар… уж не бумаги ли?

– Опять бумаги?

– Но ты же должен понимать, что в такой игре, при таких-то ставках, любая бумажка может стать эшафотом… За свою коллекцию Фолаар хотел получить что-то другое, не менее для него ценное. Та-ак… значит, шкипер Мордир? Прекрасно, просто прекрасно… я знаю, кого послать на поиски!

Энгард куснул палец и хитро осклабился.