Всех прекрасней. История Королевы - Серена Валентино

Цветущие яблони укрывали внутренний двор замка нежными розовыми лепестками, на их ветвях сверкало множество ослепительно-блестящих серебряных побрякушек, отражающих солнечный свет.

Гирлянды из глицинии и гардении сплошь покрывали каменный колодец, находящийся у подножия парадной лестницы, усеянной лепестками розовых и алых роз. Сотня слуг, все в лучших темно-синих костюмах с отделкой из серебра, выстроилась у главных ворот, встречая гостей королевской свадьбы, уже начавших заполнять двор. Казалось, у старого колодца собрался весь мир, предвкушая появление невесты — знаменитой красавицы, словно по волшебству сошедшей прямо со страниц старинных легенд и мифов, дочери прославленного Зеркальщика. Представители королевских семей из соседних королевств ожидали вместе с другими гостями начала свадебной церемонии.

Королева в одиночестве стояла в своих покоях и смотрела на отражение в зеркале, во встречном взгляде отражения читалось заметное напряжение. Ни одна женщина перед лицом столь грандиозных перемен в своей жизни не может не ощущать определенной тревоги. Она собиралась стать женой любимому мужчине, матерью его дочери и, ко всему прочему, королевой всех этих земель. Королевой. Ее должно было переполнять счастье, но что-то в этом зеркале внушало ей безотчетный ужас.

Верона, фрейлина Королевы, тихо кашлянула, оповещая о своем присутствии, и торопливо зашла в комнату. Ее ясные глаза цвета неба лучились радостью. Девушка так и светилась, и это сияние, казалось, исходило прямо изнутри, озаряя бледную кожу и играя в золотистых волосах.

Королева мягко улыбнулась, когда Верона ее обняла. Еще никогда Королеву не окружала такая красота. И никогда ранее она не знала, что такое счастье. Пока не оказалась в замке. Здесь она обрела первую в своей жизни подругу — фрейлину Верону.

За Вероной в покои Королевы последовала Белоснежка, милейшая малышка лет трех-четырех. Она еле сдерживала желание прыгать от радости, ее счастливые глаза безудержно блестели, кожа была белее только что выпавшего снега, крошечные пухлые губки пылали ярче самых чистых рубинов, а волосы были черные как вороново крыло. И вся она была словно ожившая фарфоровая куколка, особенно сегодня, в своем платьице из красного бархата.

Верона взяла Белоснежку за крошечную ручку, надеясь, что это заставит малышку перестать теребить отделку ее изысканного наряда.

— Белоснежка, дорогая, хватит дергать бусинки, иначе церемония еще не успеет начаться, а ты уже испортишь платье.

Королева улыбнулась и сказала:

— Ну здравствуй, мой птенчик. Ты очень красива сегодня.

Белоснежка вспыхнула и, спрятавшись за юбкой Вероны, осторожно глянула в сторону мачехи.

— Скажи, Белоснежка, разве твоя новая мама не красива? — спросила Верона.

Белоснежка кивнула.

— Так скажи ей об этом, дорогая, — настаивала Верона, присев рядом и улыбнувшись маленькой скромнице.

— Ты тоже очень красива, мама, — сказала Белоснежка, растопив сердце Королевы.

Королева раскинула руки, и после мягкого ободрения Вероны Белоснежка шагнула в ее объятия. Настоящий птенчик, очаровательный ангелочек; сердце мачехи на мгновение сжалось, красота малышки показалась ей нестерпимой. Прижимая к себе Белоснежку, Королева ощутила, как ее наполняет ранее неведомая ей любовь. Ей даже подумалось, что ее сердце может не выдержать напора этого чувства, а где-то очень-очень глубоко в душе вспыхнуло желание каким-то образом вобрать в себя всю прелесть падчерицы и стать воплощением самой Красоты.

— Вы выглядите обворожительно, моя Королева, — с пониманием улыбнулась Верона, словно сумела заглянуть прямо в сомневающееся сердце своей госпожи.

Королева вновь взглянула на себя в зеркало, и в отражении ей почудился призрак ее матери. Она вспомнила тот день, когда Король отметил их сходство. Возможно, он был прав. Вероятно, она и правда похожа на маму, но сама поняла это лишь сегодня, надев то самое платье, что было на ее матери в день ее свадьбы.

Удивительно, но за прошедшие годы ослепительная красота темно-красного наряда, расшитого изображениями черных дроздов и украшенного сверкающими на свету дымчато-черными кристаллами, нисколько не поблекла. Сердце Королевы скакнуло и тут же сжалось. Ах, если бы ее мама была рядом с ней в этот день! Если бы она всегда была рядом…

Королева знала свою маму лишь по одному-единственному портрету, украшавшему отцовский дом. Но ребенком она многие часы рассматривала его, плененная красотой изображенной на нем женщины, любя ее всем сердцем и тоскуя по ее объятиям. Она представляла, как мама, которую она никогда не знала, берет ее на руки и кружит с ней в танце, и камни, что украшают их платья, переливаются в лучах света, подчиняясь ритму их счастливого смеха.

Королева очнулась от своих грез и взглянула на играющую с кисточками портьер в дальнем углу спальни Белоснежку. Несмотря на всю радость, сверкающую в глазах падчерицы и бьющуюся в ее маленьком сердечке, Королева прекрасно понимала, какое чувство потери испытывает бедный ребенок. Эта безнадежная пустота где-то глубоко внутри.

Королева опечалилась, зная, что ей никогда не удастся заменить первую жену Короля. Разве Белоснежка сможет полюбить чужую женщину так же сильно, как родную маму? Тем более Королеву, чья жизнь до недавнего времени представляла собой не более чем цепочку абсолютно заурядных событий, окруженных скукой и унынием.

Верона направилась к заигравшемуся ребенку, а мысли Королевы вновь устремились в прошлое, к тому дню, когда она впервые встретилась с Королем в магазине зеркал своего отца. Известность непревзойденного мастера в производстве зеркал распространилась так широко, а его талант ценился столь высоко, что Король посчитал себя обязанным нанести личный визит человеку, называемому лучшим зеркальщиком в мире.

Ознакомившись с изделиями и получив в подарок зеркало, Король в сопровождении мастера вышел во двор, где как раз шла дочь Зеркальщика, неся от старого колодца полное ведро воды. Король приказал своим слугам остановиться.

— Кто эта девушка? — спросил он.

— Дочь хозяина, сир, — ответил один из слуг.

Король подошел к ней и взял ее за руку. От неожиданности она ахнула и выронила ведро, насквозь промочив его туфли.

Испуганная девушка украдкой взглянула на Короля, ожидая строгого выговора, а может, даже отправки в темницу. Но Король лишь улыбнулся, а затем заговорил с ней.

Она решила, что он смеется над ней, когда расхваливает ее красоту, сказал, что из всех творений отца она, безусловно, лучшее.

— Прошу вас, Ваше Величество, не говорите так, — сгорая от неловкости, пробормотала она и, дабы избежать взгляда его бледно-голубых глаз, поспешно изобразила нечто среднее между реверансом и поклоном.