Дьявол может плакать - Шеррилин Кеньон Страница 5

Чертыхаясь, Син ударил его коленом в живот и принялся за женщину. Та отпрянулаза секунду до того, как кинжал полоснул бы ее по горлу.

Первый мужчина поднялся и напал на Сина сзади. Син развернулся и повалился наземлю так, что нападавший приземлился прямо на мужчину, который кусал Сина. Синразмотал другую веревку с левой руки, затем поднялся и набросил ее на шеюженщины.

Кэт с отвращением отвернулась. Ужасная сцена наполнила ее рот желчью.

Двое оставшихся демонов закричали и бросились бежать. Скрестив руки на груди,Син извлек ножи, прикрепленные к бицепсам, затем кинул их прямо в спины вудаляющихся чудовищ. Кинжалы попали точно в основания их позвоночников. Упав наземлю, монстры корчились в агонии.

Испустив последний крик, они замерли. Но продолжали выть. Кэт застыла в ужасеот увиденного. Было страшно и противно, и еще было заметно, что Син наслаждалсятем, что сотворил, гораздо больше, чем нужно. Как будто он гордился тем, чтопричинил им столько боли, сколько смог.

Больной ублюдок.

Син смотрел на мужчин еще несколько секунд, затем пошел проверить, чтослучилось с той, которая стала для демонов пищей. Но было слишком поздно. Дажес большого расстояния Кэт поняла, что женщина мертва, её остекленевшие глазабыли устремлены в звездное небо. Они опустошили все её тело.

Бедная женщина.

С застывшим лицом Син закрыл её глаза и прошептал шумерскую молитву, чтобы душаеё покоилась с миром, несмотря на то, как жестоко отняли ее жизнь. Кэт поразилиего действия. Они никак не увязывались с тем, чему она только что сталасвидетельницей.

По крайней мере, она так думала, пока Син не извлек нож из спины одного издемонов. В его правой руке появился огненный шар, которым он подогрел лезвие.Затем он приложил кинжал к ране от укуса. Ее пронзила боль сочувствия, хотя онне издал ни стона.

Он просто стоял со сжатыми зубами, пока её не затошнило от запаха паленой кожи.

Но это было еще не все. Как только он прижег рану, Син вернулся к убитойженщине и безжалостно отрезал ей голову. Кэт застыла от ужаса.

Он ненормальный…

Другого объяснения этому нет. Почему он сотворил это с бедной жертвой? Это неукладывалось в голове.

Но и это было еще не все. Он обезглавил демонов-мужчин, затем сложил телавместе и сжег. С невозмутимым лицом он смотрел на дело своих рук. В светепламени его лицо оставалось холодным и безжизненным. Тени отражались в егоглазах, делая его больше похожим на демона, чем тех, кого он убил.

За все это время он не проронил ни слова и не выказал даже малейшего сожаления.

Как только пламя догорело, Син развеял ботинком пепел так, чтобы не осталось иследа. Никто не узнает, что произошло с бедной женщиной.

Кэт тошнило. Почему этот жестокий человек все еще жив? Неужели Ашерон не знаето том, что вытворяет Син? Что он оскверняет человеческие останки? Она не моглапредставить, что Ашерон простит такой ужасный поступок. Это претило Ашеронудаже больше, чем ей.

Может, хоть раз Артемида права. Такому, как Син, нельзя свободно разгуливать помиру. Он слишком опасен.

Но перед тем, как атаковать его, Кэт должна была изучить силы, которыми онобладает. Она уже ранее отметила, что он мог контролировать огонь, хорошообращался с оружием и владел тактикой рукопашного боя.

Против него нужно применить хитрость. Возможно, разумнее будет еще немноговыждать. Она могла заставить его погрузиться в сон, тогда он никого не сможетбольше ранить, - это будет похоже на смерть, хотя он будет жить. Да, лучшепоступить именно так, чем просто убить его.

Пока она обдумывала его смерть, Син направился к своему плащу.

Он быстро надел его и исчез, растворившись в мерцающем тумане.

Проклятье!

Кэт закрыла глаза, стараясь снова его найти, чтобы завершить то, что онапланировала.

Но она ничего не чувствовала. Нигде не было его следов.

Она нахмурилась. Этого не может быть. У него должна быть сущность, и этасущность всегда оставляет след. Кэт снова и снова пыталась засечь Сина, ноничего не получалось. Как будто бы его не было на Земле. Она не могла дажепредставить, где он.

Такого с ней раньше не случалось.

- Где ты, Син?

Но главный вопрос был не «где», а «что он там делает».