Сыны Амарида - Дэвид Коу Страница 5

- Но, папа...

- Не сейчас, Джарид! Есть и поважнее дела. Нам надо оповестить соседей на случай, если и этот твой сон окажется вещим.

- Бернел, - сказала мать, по щекам ее текли слезы, - мы же оба знаем, что сон - правдивый. Мы знали...

- Хватит, Дрина! - крикнул Бернел. Он закрыл глаза и вздохнул, потом продолжил несколько мягче: - Мы обсудим это позже, обещаю. А сейчас не время.

Ройден и Дрина провели остаток дня дома, баррикадируя окна и собирая все, что могло пригодиться в качестве оружия. Бернел и Джарид пошли предупредить старейшин Аккалии. С помощью Леуэля, Хранителя Храма Арика в Аккалии, они собрали почти весь совет поселка и стражей. Сначала главы общины отнеслись к их рассказу скептически, но Бернел предоставил некие таинственные доказательства в пользу того, что сны его сына сбываются, и смог убедить старейшин организовать и вооружить людей перед возможным нападением.

По дороге домой Джарид разрывался между желанием расспросить отца и страхом вызвать его гнев - Бернел, похоже, все еще не хотел углубляться в суть происходящего. Наконец, не в силах более сдерживать любопытство, он начал как можно осторожнее:

- Папа, почему вы с мамой поверили в то, что я видел пророческий сон?

- Ты наш сын, - просто ответил Бернел. - Если ты говоришь нам, что видел все то, что видел, - мы тебе верим.

Джарид покачал головой:

- Я не это хочу сказать. Почему вы так верите в то, что мои сны могут сбыться?

Бернел немного помолчал, и Джарид пожалел, что затеял этот разговор. Они с отцом редко заговаривали без особой необходимости - Джарид даже и вспомнить не мог, когда это происходило в последний раз. В тех редких случаях, когда Джарид заговаривал с отцом, он чувствовал себя так, словно нарушил безмолвное соглашение выдерживать некую дистанцию. Но на этот раз отец удивил его. Он отвечал мягко, даже доброжелательно, хоть и осторожно.

- В моем роду проявлялись похожие... качества.

- Качества?

Бернел вздохнул. Казалось, он жалеет, что согласился ответить.

- Способность видеть вещие сны, предсказывать будущее.

- И ты на это способен? - изумленно спросил Джарид.

- Нет, но моя мать и бабка видели вещие сны. И другие - тоже.

- А ты пробовал?

Бернел печально улыбнулся:

- Да, было как-то раз, но больше я и не пытался. Ты либо способен на это, либо нет.

Джарид задумался.

- Кого имела в виду мама, когда сказала, мол, он предрек мое будущее?

Этот вопрос был явно лишним.

- Хватит, Джарид! - оборвал его отец привычно суровым тоном. - Я же сказал, что сейчас не время углубляться во все эти вещи.

- Извини, папа.

В ответ Бернел обнял сына за плечи; они вернулись домой в молчании.

В тот вечер, когда напали разбойники, их встретили разъяренные жители поселка, вооруженные факелами, кольями, молотками и кухонными ножами. Нападающие были убийцами, они явились верхом и во всеоружии, но те, с кем они столкнулись в ту ночь, защищали свои дома и семьи. Битва длилась менее часа. Разбойники не смогли причинить большого ущерба поселку и были изгнаны. Когда все закончилось, оказалось, что двое из них мертвы. Из местных жителей только семеро были ранены.

После успешного отражения набега разбойников Джарид стал знаменитостью. Все слышали о его пророческом сне и признавали, что дар предвидения ставил его в особое положение в общине. Кое-кто, поддавшись древним суевериям, начал бояться его, но большинство считало, что он обладает даром, достойным восхищения. Что не мешало многим жителям держаться от него подальше. Друзья стали обращаться с ним иначе - с уважением, конечно, но без былой доброжелательности и свободы. Еще больше его беспокоили переменившиеся отношения с матерью и отцом.

Дрина всегда чересчур опекала его, намного больше, чем Ройдена, а после того случая это стало еще заметней. Временами она даже испытывала к Джариду что-то вроде благоговения, что печалило его и вызывало неловкость. А отец, несмотря на тот теплый разговор, еще более отдалился. Но и это было еще не все. Джарид мог сколько угодно твердить себе, что ему это только кажется, однако он не мог не заметить, что отец завидует его теперешней славе.

Даже работу в школе он получил в результате своего сбывшегося пророчества. Правда, он всегда был первым учеником. Но в семнадцать лет он стал самым молодым из учителей, о которых здесь когда-либо слышали, и прекрасно понимал, почему его выбрали на эту должность. Вот такой и была жизнь Джарида с тех пор, как он начал видеть вещие сны: сплошные почет, уважение, но почти никаких друзей. Вообще-то, был человек, который обращался с ним совершенно нормально - без страха, зависти и благоговения, - Ройден. Была какая-то странная ирония в том, что, обособившись от всей Аккалии, он вернул любовь и доверие брата. Они проводили вместе почти все свободное время, и в поселке многие верили в то, что таинственным даром хранить покой Аккалии обладают они оба.

Джарид знал, что люди судачат о каждом его поступке, что нарушало его душевный покой. Ройден уговаривал его не обращать внимания на сплетни и тех, кто их распространяет. Но Джарид часто ловил себя на том, что пытается расслышать чужие пересуды у себя за спиной. Так он впервые узнал, что люди считают его одним из Сынов Амарида. Само упоминание об этом заставило сердце Джарида забиться от волнения. Сыны Амарида, с их эффектными птицами и сияющими кристаллами, служили Тобин-Серу более тысячи лет, защищая его границы и помогая его народу. Джарид за всю свою жизнь видел только двух странствующих магов. Первым из них был, конечно, маг Радомил, служивший северо-западному Тобин-Серу больше двадцати лет и известный всем мужчинам, женщинам и детям Аккалии. Дородный лысый волшебник был неизменно ко всем расположен и щедр, и Джарид полюбил его как второго отца. Он с нетерпением ждал регулярных визитов мага и его красивого светлого ястреба - ждал не меньше, чем ежегодных праздников в честь богов.

И все же воспоминания о другом маге, которого Джарид видел единственный раз, воплощали для него все то чудесное, что он связывал с жизнью члена Орденов. Этот маг приходил много лет назад, когда Джарид был еще ребенком. Однако он помнил волшебника совершенно отчетливо. Тот был высок и строен, с волосами такого же цвета, как у Бернела, и с ясными голубыми глазами. На нем был зеленый орденский плащ, в руке - длинный посох, покрытый искусной резьбой и увенчанный сияющим оранжевым кристаллом. На плече мага сидел великолепный серый сокол с умными темными глазами. Насколько Джарид помнил, маг был доброжелателен, тепло улыбался и долго говорил с ним, но вот что удивительно - содержание этого разговора в памяти не сохранилось. Джарид запомнил, однако, что его мать и отец, похоже, были знакомы с магом и отец о чем-то спорил с ним, а потом человек в плаще ушел. И с того дня он, Джарид, мечтал носить такой же зеленый плащ, обозначающий принадлежность к Ордену магов и Магистров.