Хроники Порубежья - Юрий Рудис Страница 49

Голову одного из наездников, судя по всему, старшего, украшал помятый медный шлем, формой напоминающий неглубокую чашу, остальные обходились мохнатыми шапками и войлочным островерхими колпаками. А один был и вовсе простоволос, его иссиня-черные космы были собраны сзади в короткую толстую косу, которая билась о высокий вышитый воротник куртки в такт лошадиному бегу. Но вооружена эта публика, на непросвещенный взгляд горожанина, была довольно серьезно, у пояса каждого висел меч или топор. У многих были пики.

Картину дополняли притороченные к седлу луки и колчаны со стрелами. К седлам же были привязаны и круглые деревянные щиты, обтянутые кожей и украшенные металлическими бляхами, что свидетельствовало о том, что их хозяева в данный момент не опасаются внезапного нападения.

Ускакали всадники недалеко, остановившись метрах в пятидесяти, в густой тени векового дуба, стоящего на краю поляны чуть на отшибе от леса, они затаились, сдерживая коней и негромко переговариваясь. И, похоже, их ожидание было связано с шумом доносящимся из леса, так как именно в ту сторону они то и дело поглядывали.

Саня, забыв про всякую осторожность, сунулся из кустов, желая рассмотреть все в подробностях, но Иван железной дланью рванул его за шиворот, так что любопытное лицо Сани, появившись на миг, исказилось и исчезло в зелени, словно камень канул в стоячую воду пруда.

Под защитой тесно переплетенных веток, где солнечный свет лишь кое-где давал о себе знать тонкими снопиками лучей, Саня, не столько досадуя на бесцеремонность Ивана, сколько веселясь от его недогадливости, быстро проговорил, давясь от смеха. — Ты чего, Иваныч? Это ж ролевики.

— Тише ты. Какие еще ролевики? — Иван, явно был не склонен разделить с Саней его радость.

— Ролевики? — в голосе Митьки слышалось сомнение.

— Ну, да, их еще по телевизору часто показывают. Ребята, которые на истории завернуты. Реконструкторы! — припомнил Саня. — Воссоздают историю во всех деталях. То есть, сами себе доспехи делают, обучаются старинным приемам боя, и разыгрывают потом какое-нибудь Мамаево побоище.

— Хотел бы я знать, что они сейчас разыгрывают, — Иван, удостоверясь, что Саня не делает попыток вырваться, ослабил хватку.

— Так подойдем, спросим. Интересно же, — торопливо проговорил Саня, который боялся, что за всеми этими дурацкими разговорами чудесные всадники возьмут да и ускачут. Ищи их потом по лесу, но к его досаде совету никто не внял.

— Сам же говоришь, на истории завернуты, — рассудительно произнес Иван. — А если человек завернут, хоть на истории, хоть на чем, то держи вухи остро, потому что неизвестно, какие процессы происходят в его поврежденном рассудке. Вот у нас один мужик на заводе, на открытках был завернут, а потом повесился.

— Да при чем тут это! — тупое упорство натурального кузнеца приводило Саню в бешенство.

— А при том, что вот вылезем мы сейчас из леса, а они нас за своих примут, ну, за реконструкторов. И без лишних слов дадут, шутя и играя, как реконструкторы реконструкторам, топориком по башке. Сам же говоришь, люди увлеченные, от них всего можно ожидать.

В ответ Саня молча пожал плечами, не в силах продолжать идиотский спор.

— А мне что-то их смуглявые морды не нравятся, — неожиданно поддержал Митька Ивана.

— Ты что, расист? — вскинулся Саня. — Ну, может сборная Монголии, ну, или Тувы.

— Сборная-подзаборная — пробормотал Иван, отгибая ветку. — Посмотрим, что у них тут за Мамаево побоище.

И тут же вся поляна вдруг заполнилась бегущими людьми, высыпавшими из леса. Тут же стала ясна и причина таинственного лесного шума, так как мужчин почти не было видно, в основном здесь были истошно кричащие женщины и дети.

— Так. Теперь все понятно, — авторитетно заявил Саня, успокоенный тем, что теперь, даже если всадников унесет куда нелегкая, то уж пешие-то люди никуда не денутся. — В основу сценария игры ребята, несомненно, взяли очень распространенный сюжет древнерусской истории. Набег степных кочевников. Те, под дубом, это, стало быть, засада. Остальные степняки играют роль загонщиков. И вот мы можем наблюдать, как загонщики, выгнав русских земледельцев из леса, гонят их прямо на засаду.

Действительно, словно в подтверждение этих слов из леса показалась новая группа всадников, которая, растянувшись в подкову, охватывала бегущих, оттесняя их к этому краю поляны.

— А с чего ты взял, что это земледельцы? — перебил Митька.

— Так по одежде видно, — ответил Саня. — Это я тебе как историк говорю. На городских жителей они не похожи.

— Колхозники, зуб даю, — подтвердил Иван. — И спрятаться не могли как следует и гонят их теперь как баранов. Работяги бы так с собой обращаться не позволили.

— Ну, пролетариат в древней Руси, как известно, еще не сформировался, — дипломатично сказал Саня, озадаченный таким проявлением классового шовинизма.

— Оно и видно, — сплюнул Иван.

— И чего? — спросил Митька. — Вот они сейчас, значит, этих поселян всех повяжут. И что? Вся игра?

— Да нет, — терпеливо объяснил Саня. — Это только завязка, пролог, так сказать. А затем, по идее, должны появиться русские дружинники, тогда начнется главное действие. Сначала отдельные поединки между единоборцами от русских и от кочевников, потом генеральное сражение, а затем, — тут он сглотнул слюну, — пир на весь мир. Я недавно передачу видел. Там все это подробно показывали. Это дня на два мероприятие.

— Так два дня и просидим в кустах?

— Я вам о чем талдычу? Выйти надо, объясниться. Заблудились? Заблудились. Чего тут непонятного? У них и лагерь должен быть где-то неподалеку, это обязательно.

— Иваныч, а чего? Ведь прав Санька. Выходить надо.

Но Иван был непреклонен. — Подождем. С нас не убудет.

— Ну, не силком же его тащить, — с досадой сказал Саня товарищу. — Уперся, как это самое.

Иван повернулся и укоризненно посмотрел Сане в лицо. — Ты все хорошо объяснил, кроме одного.

— Кроме чего? — не понял тот.

— Почему тут лето, Саня, когда должна быть зима?

На это Сане ответить было нечего и он замолчал в расчете на то, что все равно через несколько минут его правота станет очевидна всякому.

Между тем бегущие люди были уже в каких-то ста шагах. Теперь, в общем крике, можно было различить отдельные голоса.

— Реально орут, — сказал Митька. — Не знал бы, что игра, так ей-богу, испугался бы.

— Орут страшно, — согласился Иван. — И вроде даже как не по-русски. Но мне другое удивительно. Бабы понятно, это, надо полагать жены этих, реконструкторов, и прочие боевые подруги, само собою тоже на голову не вполне здоровые. Но вот же детей сколько, неужели все их? На каждую тетку три-четыре рта. Откуда столько? Или они, реконструкторы, и это дело, по части, то есть, размножения, реконструируют?