Воин и маг - Михаил Михеев Страница 49

— Прим предупредил перед отъездом, что ключи никому давать нельзя. Ты ведь не занимаешься алхимией?

— Не твое дело, деревенщина! — немедленно вспыхнула гордячка. Анна происходила из древнего рода, ее мать была фрейлиной короля, а отец находился на службе у короля чуть ли не с пеленок. Когда у девочки обнаружился дар, ее мать не переставая трезвонила об этом на всю столицу. Еще бы! В последние годы магии становилось все меньше и меньше, а в старых дворянских родах — и вовсе редкость. Вырождение не щадит тех, кто раз за разом смешивает свою кровь. А тут дворянка-магичка, да немалой силы, ну и пусть дар у нее только один и подчиняется ей только вода. Для светской дамы и этого вполне достаточно. В день пятнадцатилетия мать торжественно передала свое драгоценное чадо заботам престарелого Корнелиуса, и вот теперь, в двадцать один год, Анна по всем меркам считалась уже перестарком… Было несколько предложений руки и сердца из среды обедневших дворян, пытавшихся таким образом поправить свое материальное положение и пристроиться поближе к двору, но… Тщеславие не позволяло Анне согласиться на мезальянс. В своих мечтах она была графиней, ну или герцогиней, не суть важно, женой великого мага, на худой конец сильного мага и выдающегося ученого. За время ученичества Анна имела возможность присмотреться и к «великому магу», и к «выдающемуся ученому», и обе кандидатуры ей очень нравились. Она была единственной дворянкой из учеников, и долгое время — единственной ученицей, и уже привыкла смотреть на Корбина и Прима как на свою собственность. А на ком же им еще жениться, если они равны по положению и наделены магией, в отличие от остального сброда, либо не обладающего титулом, либо не одаренного магически? И вот теперь ее надежды были грубо разрушены этой деревенщиной, которая вломилась в их размеренную жизнь с таким грохотом, что теперь только и слышно о НЕЙ и Корбине, о НЕЙ и Приме, о НЕЙ и о Корнелиусе… Как будто никто не замечает, что эта крепостная девка ей, Анне, и в подметки не годится. Ведь даже на первый взгляд видно: Анна — ЖЕНЩИНА, а не детеныш цапли. Такие мысли и чувства обуревали титулованную особу, которая теперь вынуждена унижаться перед этим ничтожеством и выпрашивать у нее заветный ключ.

Ключ от лаборатории был просто необходим Анне для составления любовного эликсира. Как маг, управляющий стихией воды, она умела составлять эликсиры на водной основе, накладывая необходимые заклятия на воду, но были необходимы некоторые ингредиенты, доступные только алхимикам. И хранились они в лаборатории Прима. Пока Прим был в поместье, попасть туда не представлялось возможным, но сейчас, похоже, у нее появился шанс…

— Долго я буду ждать? — Анна даже притопнула ножкой от нетерпения. Самое противное было то, что ее гнев и надменность не производили на Джурайю совершенно никакого впечатления. Она спокойно разглядывала беснующуюся магичку с высоты своего роста холодными серыми глазами. Лицо ее не выражало абсолютно никаких эмоций, словно они ей были недоступны. «Вот ведь рыба! — кипела от злости Анна. — Холодная снулая рыба, и глаза у нее рыбьи, и мозги, небось, тоже. Не понимает, КТО перед ней находится!»

— Ключ от лаборатории находится у Корнелиуса. По личному распоряжению Прима он выдает его мне под роспись лично в руки и принимает лично из моих рук. Все необходимое для обучения есть на учебном складе. Обратись к кладовщику, и он выдаст тебе необходимые реактивы, если они положены по программе. — Джурайя выдала заученный текст без единой запинки.

«Какой молодец все же Прим! Все предусмотрел, даже Анну. А эта мадам вообще непредсказуемая… Ну, может, только для меня, — поправила сама себя Джурайя. — Прим-то, небось, за столько лет уже выучил ее вдоль и поперек».

Оставив опешившую Анну, Джурайя развернулась и беспечно зашагала в сторону конюшни, как вдруг странная сухость во рту и головокружение заставили ее пошатнуться. Она обернулась и увидела Анну, творящую заклинание иссушения… Это было крайне неожиданно только потому, что магические поединки между учениками Корнелиуса были строго запрещены, не говоря уж о прямом нападении.

— Ты пойдешь и принесешь мне его, иначе даже твои кости рассыплются, когда последняя капля воды покинет тебя! — пафосно проговорила Анна, не желавшая признать своего поражения.

А что еще Джурайе оставалось делать? Только защищаться. Причем помня о том, что нельзя наносить вред здоровью товарищу по обучению, даже если он, в смысле она, ведет себя совсем не как товарищ… Наскоро сотворив Белый Клинок, она приставила его к лицу Анны. Концентрация. Полная концентрация. Нельзя давать руке вибрировать. Нельзя думать о мести. Прочь негативные мысли. Только защита — и ничего более.

— Вода покидает меня постепенно, а вот Белое Пламя проникает в ткани за доли секунды. Я убью тебя и напьюсь, а вот у тебя не будет возможности воскреснуть и отомстить.

— Ты не посмеешь! Я — дворянка!

— Ты — ученица. Такая же, как и я. Либо прекрати творить заклинание, либо я за себя не ручаюсь. Что-то от обезвоживания руки дрожат, как бы чего не вышло…

…К конюшням Джурайя подходила вполне здоровой, не осталось и следа от магического вмешательства, а вот на душе неприятный осадочек остался. Корнелиусу совершенно необязательно было знать о том, что произошло, а вот с Примом посоветоваться надо.

«Жалко, что у Эльки принцип — не воздействовать ментально на своих, оно, конечно, правильно, но иногда можно от принципа и отступить чуточку… — думала Джурайя, трясясь иноходью на вороном скакуне, который такую разминку считал чуть ли не оскорблением и готов был сорваться на галоп в любой момент. — Немножко уговоров — и на одну дурищу в поместье меньше. Это и ко мне тоже относится. Ведь просила, как подругу просила, внуши мне, что Корбин мне совсем не нравится. Так ведь нет, принцип у нее видите ли! А мне что теперь делать? Как-то глупо было бы сейчас признать, что он мне небезразличен. Он же первый скажет — неуравновешенная какая-то, то бегает по всему королевству от замужества, то острый язык оттачивает, теперь вот — новая блажь, мы влюбиться изволили. Глупо все это».

— Джу, заканчивай кости растрясать! — голос Адриса привел ее в чувство, как ведро холодной воды. — Чего задумалась — переходи на рысь, будем переворот отрабатывать.

«Джигитовка — это нечто!!! Ноги трясутся, спина отваливается, руки болят, зато настроение отличное! После холодного душа и теплой ванны про Анну не сразу и вспомнилось, а уж как вспомнилось… Да, придется связаться с Примом. Он умный, Анну знает, может быть, сам с ней побеседовать захочет, а может, советом поможет… Да, необходимость достать кристалл связи из шкатулки и активировать созрела».

Джурайя присела на кровать в махровом халате и с полотенцем на голове и активировала связь. Раздался тонкий писк, оповещающий о начале сеанса, и в кристалле появилось серьезное лицо.

— Привет, Огневушка-Поскакушка! — «Это мое прозвище, которым Прим называет меня только если мы один на один». — Как успехи?

«Даже неудобно его сразу расстраивать…»

— Только из ванны, Адрис меня на джигитовке натаскивает, я ведь тебе говорила. Это, скажу я тебе, такое… такое… Слов не хватает! До сих пор вибрирую! Здорово, только выматывает. Час верхом, а ощущение — будто сутки.