Боевой вестник - Сурен Цормудян Страница 49

— Чего? — удивился Мортигорн.

— Известно! — кивнул Вистлер и тихо обратился к Уильяму: — Молодой господин, рот прикройте лучше, да поплотнее.

— Что за важные персоны с вами? — продолжал вельможа.

— Наследный принц Гринвельда Леон Эверрет — посланник его величества, и сопровождающие его высокородные особы в количестве трех человек.

— И они прибыли на этом? — усмехнулся лоцман, обводя взглядом галеру.

— Представь себе. И у этого есть имя — «Соленый ветер».

— Следуйте за нами. Мы укажем вам пристань. И приготовьте ваш левиафан к досмотру. Ежели на борту есть женщины в непотребном виде, пусть приведут себя в порядок, или убирать им всю ночь слоновий навоз.

Досмотр был не слишком утомителен, однако до его окончания сходить на берег не разрешалось. Видимо, за это время вельможа успел оповестить местные власти о прибытии королевских посланников: когда Леон в окружении своих спутников спустился по сходням, их уже ждали четыре роскошных одноместных паланкина с носильщиками — для прибывших и пара мулов со скучающими взглядами и юными босоногими погонщиками — для поклажи. Также для сопровождения прибыли четыре десятка пеших воинов с большими прямоугольными щитами и короткими копьями. А вот одежда их была скудна: сандалии, бронзовые наколенники на голых ногах, легкая туника с кожаным нагрудником, а вместо шлемов — обычные шелковые платки золотистого цвета, держащиеся на голове при помощи бронзовых обручей. На узких поясах висели короткие кинжалы с широким лезвием.

Жаркое южное солнце сделало всех этих людей невероятно смуглыми, по меркам Гринвельда. Глаза воинов были обведены черной краской — наверное, для зашиты зрения от слепящего солнечного блеска.

Носильщики довольно быстро передвигались по улочкам Эль-Тассира, неся паланкины с высокими гостями. По обе стороны в ногу бежали воины, хором выкрикивая в такт шагам что-то вроде «чанг» или «кланх». Горожане покорно расступались, пропуская процессию. Выглядывая из-за занавески, принц Леон понял, отчего не прислали за ними конный экипаж или колесницы: улочки были чрезмерно узки, и даже всаднику было бы трудно проехать, никого не покалечив в густой толпе людей, диковинно и непривычно одетых, громко говорящих на незнакомом, крикливом и гортанном языке. Иные прохожие, казалось, были просто завернуты в перекинутую через плечо простыню. Всюду и все торговали чем попало: даже из окон свешивались связки разнообразных товаров. Висели густые запахи — людского пота, глины, спелых плодов, горячих лепешек и… мочи… Часто на перекрестках попадались бронзовые вазы, и Леон не сразу понял, для чего они, пока не увидел, как двое мужчин, совершенно не стесняясь, мочатся в них. Однако запахов конского дерьма и нечистот, как в Белой Гавани, здесь не ощущалось: коней тут не было, а нечистоты жители не выплескивали из окон. Кажется, кто-то говорил, что сточные канавы в Эль-Тассире прорыли задолго до того, как до этого додумались в Артогно.

Ближе к центру, где здания были крупней, улицы также стали пошире, но толпа не уменьшилась, только одежды стали побогаче. Появились паланкины и двухколесные одноместные повозки, которые тянул человек.

Императорский дворец находился на вершине большого холма с пологими склонами. Со стороны улиц все его великолепие скрывала высокая стена, такая толстая, что внутри нее можно было разместить жилища стражи. С внутренней стороны дворца в стене имелись даже окна, тогда как с внешней — только узкие бойницы для лучников вверху. Улицы вокруг стены были наиболее просторными и широкими, городские здания и чертог правителя разделяло не меньше ста шагов. Двор резиденции императора был огромен, от массивных золоченых ворот к подножию величественного дворца вела кирпичная дорожка. От палящего солнца ее укрывали огромные листья странных деревьев; Леон когда-то видел подобные на картинках и знал, что они называются «пальмы». За ними скрывались отделанные мрамором прямоугольные бассейны с чистейшей водой, где резвились пестрые рыбки самых причудливых видов и расцветки.

Все красоты двора императора еще предстояло разглядеть позже. А пока четверо приезжих сидели в просторном зале, предназначенном, видимо, для пиршеств. Высоким гостям уже показали их апартаменты в северной башне (наверное, чтобы поближе к дому), дали помыться с дороги и снабдили массой различной одежды, вполне привычного покроя, но из легких тканей, более подходящих для жаркого климата. Конечно, перед всем этим проверили печать королевского посланника, подтвержденную печатью самого Хлодвига, дабы не было никаких сомнений в том, что за персоны прибыли в Эль-Тассир. Все это дало хозяевам достаточно времени, чтобы подготовить в честь гостей роскошный пир.

Вдоль двух стен огромного квадратного зала с высоким потолком шли великолепные колонны с искусной резьбой, между которыми виднелись небольшие узкие окна. Снаружи настала ночь, зал освещали факелы, укрепленные на колоннах. Стены и потолок были покрыты яркой росписью с тщательно выписанными деталями. На противоположной от входа стене были изображены сцены охоты на короля пеших драконов — гигантского ящера, передвигающегося на двух ногах. Длинный массивный хвост уравновешивал поданное вперед туловище с крохотными, словно недоразвитыми передними лапами, пасть была полна ужасающих зубов. Говорили, что далеко на юге, в землях пеших драконов, подобных чудовищ великое множество, хотя в это трудно было поверить. Даже король пеших драконов, именуемый тиранодраконом, был далеко не самым крупным представителем этих жутких тварей.

Пол зала был устлан гигантским ковром искусной работы. Почти в центре, чуть ближе к входу, располагалось место для почетных гостей — длинная низкая скамья, заставленная различными блюдами и кувшинами с питьем. Такие же протянулись и вдоль колонн, для прочих гостей, а вот сидеть приходилось на полу, точнее, на мягких и пестрых шелковых подушках с бахромой.

Для самого императора предназначалось особое место — большая ступенчатая усеченная пирамида из черного мрамора. Лицевую сторону ступеней покрывала красная ковровая дорожка, послушно повторяющая все изгибы. По краям ступеней, через одну, стояли стражники в серебряных кирасах на голое тело и юбках из полос выделанной кожи пеших драконов. Головы их украшали небольшие шлемы, защищающие темя, затылок и часть шеи. Черный шелк прикрывал лицо, оставляя на виду лишь обведенные черным глаза. В самом низу были стражники с длинными копьями и большими щитами, прямыми снизу и закругленными вверху, с изображением головы тиранодракона. Выше стояли стражники без щитов, сжимая в опущенных руках оружие странного вида: два изогнутых полумесяцами клинка, нацеленных в противоположные стороны и соединенных общей рукоятью под двуручный хват. Принц Леон с недоумением смотрел на это диковинное оружие, силясь понять, как вообще им можно биться, не рискуя себе же что-нибудь отрезать. Может, это просто для красоты?

На вершине усеченной пирамиды, среди больших и мягких красных подушек с золотым и серебряным шитьем, сидел, скрестив ноги, сам император Тассир Шерегеш Двенадцатый — пятидесятилетний толстяк в белой тунике с красным орнаментом и широким ожерельем из золота и драгоценных камней. Ладони правителя покоились на коленях, каждый из толстых и коротких пальцев был украшен перстнем. Лицо белое от пудры, глаза обведены черным, причем над бровями, в нижней части лба, была проведена черная линия, будто третья бровь. Голову украшал широкий фамильный парик, переходящий вместе с титулом императора из поколения в поколение. Похоже, он был сделан из волоса черного единорога. Сверху корона в виде золотого обруча с торчащими вверх посеребренными зубами пешего дракона. С равнодушным лицом император смотрел будто в никуда, как человек, отдыхающий в тени дерева, равнодушен к копошению среди травинок муравьев и сверчков.