Судьба Темного Меча - Трейси Хикмэн Страница 48

Отец Гвендолин, лорд Самуэлс, был Прон-альбан — магом-ремесленником, хотя больше не практиковал, с тех пор как стал главой гильдии. Лорд Самуэлс поднялся до столь высокого положения в гильдии каменщиков благодаря своему уму, упорному труду и удачным капиталовложениям. Именно мастер Самуэлс разработал и сотворил заклинания, которые устранили трещину в одной из гигантских платформ, на которых был возведен Верхний город, — и за это достижение император возвел его в рыцарское достоинство.

Теперь, получив право на титул «лорд» перед именем, глава гильдии переехал со своей семьей из старого дома в северо-западном районе Нижнего города на самую окраину Нижней улицы Верхнего города. Из их нового дома, расположенного в западной части Маннан-парка, открывался чудесный вид на зеленые просторы лужаек с тщательно ухоженной зеленой травой и аккуратно подстриженными деревьями, на которых то там, то тут распускались цветы.

Их дом был весьма зажиточный, но не слишком роскошный. Леди Розамунда понимала преимущества этого дома в двадцать комнат, когда, принимая благородных гостей, слышала от них: «Как мило вы обустроили этот чудесный маленький коттедж». И еще большее удовольствие доставляли ей слова гостей, сказанные на прощание: «Вы достойны гораздо большего, дорогая. Когда вы собираетесь переехать в более роскошные апартаменты?»

И в самом деле — когда? Леди Розамунда надеялась, что довольно скоро — когда ее дочь станет графиней Гвендолин, или герцогиней Гвендолин, или маркизой Гвендолин... Миледи вздохнула, довольная и радостная, глядя на отражение своей прелестной юной дочери в застывшей глади ледяного зеркала.

— Ах, мама, зеркало плачет! — сказала Гвендолин, быстро протянула руку и поймала каплю воды, прежде чем та упала на перья, которыми были украшены гребни в прическе матери.

— В самом деле, — сказала леди Розамунда и вздохнула. — Мария, поди сюда. Дай мне Жизненную силу.

Миледи небрежно протянула руку к каталистке. Подхватив ее руку, Мария забормотала ритуальные фразы, направляя магию в тело волшебницы. Как и ее муж, леди Розамунда была рождена для Таинства Земли. И хотя она была не очень могущественной волшебницей, ее способностей хватало для того, чтобы достойно исполнять все необходимые обязанности хозяйки дома. Получив Жизненную силу, леди Розамунда дотронулась пальцами до поверхности зеркала и произнесла слова, которые не позволят растаять застывшей лужице воды, обрамленной золотой рамой.

— Это все из-за жары, — сказала леди Розамунда дочери. — Конечно же, мне нравится мир, который выбрала для нас императрица, но я бы не возражала, если бы времена года иногда менялись. Весна уже начинает надоедать, ты не находишь, моя куколка?

— По-моему, зима — это весело, мама, — сказала Гвендолин, любуясь волосами матери. Более темного золотого оттенка, чем ее собственные, эти длинные, густые, блестящие волосы не нуждались в магических украшениях. — Мы с Лилиан и Мажори ходили к Вратам и смотрели на людей, которые приезжают снаружи. Это так забавно — они с головы до ног засыпаны снегом, носы и щеки у них красные от холода, они все время топают ногами, чтобы согреться. А когда Врата открывались, мы выглядывали наружу — все поля сплошь покрыты белоснежным ковром, это так красиво, мама! Ах, мамочка, моя прекрасная мамочка, зачем ты снова хмуришься и портишь свою красоту?

Леди Розамунда пыталась остаться твердой и непреклонной, но невольно улыбнулась, польщенная словами дочери.

— Мне не нравится, что ты проводишь так много времени со своими кузинами... — начала миледи.

Это был старый спор, и Гвендолин знала, как с ним разобраться.

— Но, мамочка, им так полезно со мной общаться, — умоляющим тоном сказала девушка. — Ты же сама это говорила. Только посмотри, как улучшились их манеры после праздников. Они гораздо лучше ведут себя за столом и уже научились поддерживать изящную беседу. Разве не правда, Мария? — Гвендолин воззвала к каталистке, ища у нее поддержки.

— Да, миледи, — с улыбкой откликнулась каталистка.

В доме было еще двое детей, за которыми она присматривала, — мальчик, которому предстояло унаследовать фамилию и продолжить славный род, и девочка — отрада родителей в старости. Но оба ребенка, несомненно очень милые, были еще слишком маленькими и пока не сформировались как личности. Каталистка, которая в этом скромном доме исполняла одновременно обязанности и няни, и гувернантки, не делала секрета из того, что Гвен — ее любимица.

— Только подумай, мама, — продолжала Гвендолин, — как чудесно будет, если мои кузины выйдут замуж за сыновей кого-нибудь из наших друзей. София говорила мне, что ее брат пересказывал ей, как Альфред, сын главы гильдии Рейналдса, сказал на следующий день после нашей вечеринки, что Лилиан — «потрясающая девушка»! Это его собственные слова, мама. И я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, что после подобных слов их помолвка не за горами.

— Мое милое дитя, какая же ты глупышка! — Леди Розамунда рассмеялась, но она явно была довольна и нежно погладила белую ручку дочери. — Что ж, если такое приятное событие и вправду произойдет, твои кузины должны благодарить за это только тебя. Надеюсь, они это понимают. Конечно, ты можешь навестить их. Однако я считаю, что тебе не следует показываться в Нижнем городе чаще чем раз в неделю. Ты уже не ребенок, а молодая женщина, и это важно.

— Да, мама, — смиренно сказала Гвендолин, потому что заметила — леди Розамунда твердо сжала губы и выгнула брови дугой. Это был знак, который понимали все домашние: муж, дети, каталистка, слуги. Леди Розамунда произносила приказ, которому все обязаны повиноваться беспрекословно.

Но в шестнадцать лет Гвендолин не умела долго печалиться. Следующая неделя казалась такой далекой. А сегодня было сегодня. Сегодня она будет обедать с любимым папочкой, который обещал повести ее в новую таверну возле гильдейских домов, знаменитую своим шоколадом. А остаток дня она проведет с кузинами, занимаясь новым для Гвен и очень приятным делом — флиртом.

Мерилонские Врата Земли были очень оживленным местом. В огромном невидимом куполе, защищающем великолепную столицу от внешнего мира, насчитывалось семь Врат, через которые открывался проход в Мерилон снаружи. Но шесть из них использовались довольно редко, если вообще использовались. Большую часть времени они оставались закрытыми, охраняемые магией. Врата Смерти и Врата Духов больше не открывались — потому что уже не было некромантов, которые проводили через эти Врата пришельцев из замогильного мрака. Врата Жизни предназначались для встречи победоносных армий во время войны, их не открывали уже больше столетия. Через Врата Друидов теперь в город проникала только река, а сами друиды входили через Врата Земли, как и все остальные. Врата Ветра и Врата Земли были основными используемыми порталами между Мерилоном и остальным миром. Но Кан-ханар — смотрители Коридоров и хранители Врат позволяли пролетать через Врата Ветра только ариэлям. Таким образом, Врата Земли оставались единственным доступным входом в город.

Возле Врат Земли всегда толпилось много народу. Люди встречали приехавших в гости друзей и родственников, чтобы поприветствовать их, или провожали гостей после визита. Среди городской молодежи было модно каждый день проводить здесь какое-то время. Молодые люди общались, флиртовали и наблюдали за теми, кто приезжает в город.