Судьба Темного Меча - Трейси Хикмэн Страница 47

— Куда ты сегодня идешь, мое сокровище?

Молодая девушка, к которой был обращен этот произнесенный нежным голосом вопрос, наклонилась к матери и обняла ее за шею. Она прижалась румяной щекой к щеке почтенной леди, которая тоже оставалась румяной, но только благодаря магии.

— Я собираюсь навестить папу в Трех Сестрах и пообедать с ним. Он разрешил, ты же знаешь. А потом я пойду в Нижний город и проведу день с Лилиан и Мажори. Ну, не хмурься, мама. Когда ты так хмуришься, у тебя появляются морщинки. Вот, посмотри теперь в зеркало. Видишь, морщинок больше нет!

Девочка — а в сердце своем она еще оставалась девочкой, хотя лицо и тело ее уже расцвели женской красотой, — приложила тонкие пальчики к уголкам губ матери и растянула их в стороны и кверху, заставив мать улыбнуться.

Лучи утреннего солнца незаметно прокрались в комнату, словно воришки, проскользнули между складками расписных занавесей, метнулись вдоль пола и засияли вдруг в самых неожиданных местах. Они отразились в гранях хрустальных вазонов, заблестели на шелковых нарядах, небрежно брошенных на стулья. Солнце не тронуло пуховой постели, которая парила под полукруглым балдахином в углу комнаты. Просто не осмелилось. В этой комнате солнцу не позволялось светить в полную силу — по крайней мере, до полудня. К этому времени леди Розамунда вставала и вместе со своим каталистом творила магию, необходимую миледи для того, чтобы появиться в свете.

Нельзя сказать, что леди Розамунде нужно было сильно приукрашать свою внешность магией. Она гордилась этим и сводила косметическую магию к минимуму, используя ее в основном для того, чтобы следовать мерилонской моде. Леди Розамунда не стремилась скрыть свой возраст. Она считала это недостойным — особенно учитывая, что ее дочери уже исполнилось шестнадцать лет и девушка, покинув детскую, присоединилась к обществу взрослых.

Миледи была мудрой и наблюдательной женщиной. Она слышала, как благородные дамы из высшего общества, прикрываясь веерами, смеются над теми, кто выглядит моложе своих дочерей. Семья лорда Самуэлса и леди Розамунды не принадлежала к верхушке общества, но недалеко отстояла от высших кругов знати — стоило лишь протянуть руку, и удачный матримониальный союз вознесет их к блестящему королевскому двору. Поэтому леди Розамунда всегда держалась с достоинством, одевалась хорошо, но в соответствии со своим положением в обществе и радовалась, когда ее называли элегантной и изысканной те, кто был знатнее и богаче.

Миледи внимательно посмотрела в ледяное зеркало, которое стояло перед ней на туалетном столике, и улыбнулась, довольная тем, что увидела. Однако она гордилась не своим лицом, а более молодой копией ее собственных черт на улыбающемся личике девушки, которая стояла рядом.

Самым дорогим сокровищем семьи, дороже любых драгоценностей мира, была их старшая дочь, Гвендолин. В этой девочке заключалась их надежда на будущее. Это она возвысит семью, поднимет выше среднего класса, вознесет к небесам на крыльях своих нежных розовых щечек и богатого приданого. Гвендолин не обладала классической красотой, которая была сейчас в моде в Мерилоне, — другими словами, она не казалась безупречной и холодной мраморной статуей, с таким же холодным и отстраненным очарованием. Она была среднего роста, золотоволосая, с большими голубыми глазами, которые заставляли трепетать сердце любого мужчины. В этих глазах отражалась ее добрая, щедрая душа.