Ищейка - Вирджиния Бокер Страница 48

Так мы шагаем несколько миль, Файфер по одну сторону от меня, Шуйлер по другую. У меня такое чувство, будто я пленница. И подвергаюсь пыткам – вынуждена слушать их нудный флирт. Парень, который столько лет топчет землю, мог бы научиться вести с девушками более интересные разговоры.

– Где же ты пряталась, любовь моя?

– Нигде я не пряталась.

– Почему ж я тебя тогда не видел?

– Сам знаешь.

– Нет, не знаю.

– Нет, знаешь.

– Не знаю.

– Знаешь.

И снова, и снова. В конце концов я начинаю представлять себе различные способы его убийства. И вот как раз на середине сюжета, в котором участвуют древесный сук, нож, кусок веревки и носок с гравием, Шуйлер поворачивается ко мне.

– Элизабет, – говорит он, произнося мое имя почти как «Элизавеф», – тебе не кажется, что ты куда больше похожа на статуэтку, чем на ищейку?

До меня не доходит, что он имеет в виду, но Файфер перегибается через меня и шлепает его по руке:

– Так ты думаешь, она симпатичная?

Он пожимает плечами:

– Слишком уж она лапочка. С виду и не скажешь, что способна кому-нибудь вообще причинить вред.

– Она кровожадная, сумасшедшая, злобная убийца!

Шуйлер смеется:

– Совсем как я. Но ты при этом все равно считаешь меня симпатичным.

– Нет, не считаю.

– Нет, считаешь.

– Не считаю.

– Считаешь.

А я снова начинаю обдумывать способы убийства.

Наконец огоньки нимф совсем приблизились и светят ярко. Когда прямо над нами взрывается в небе целый их ворох, Шуйлер испускает негромкий вопль и улепетывает во все лопатки.

Когда мы его догоняем, он стоит, лениво опираясь на дерево, и по лицу его блуждает широченная ухмылка.

– Надеюсь, ты готова, Элизабет. Потому что сейчас ты такое увидишь…

Он берет меня за плечи и толкает вперед. Я ахаю – не могу сдержаться. Много чего я в жизни видела, но такое – никогда.

За деревьями – долина, будто чаша вставлена в середину леса. Внутри – головокружительная мешанина людей, нелюдей, магии. И почему-то там совсем не темно. Светло, как в летний полдень: синее небо с пятнышками белых облаков и ярких разноцветных птиц. Даже и не знаю, куда смотреть. На обнаженных красавиц в озере? На сочную траву вокруг воды, испещренную точками ярких цветов, какие бывают лишь весенней порой? На деревья, где растут лимоны, лаймы, смоквы – которых тут вообще не может быть? В воздухе струится музыка, и ничего настолько прекрасного я до сих пор не слышала. А это что – бабочки? Я смотрю, как одна из них пролетает мимо, синие крылышки неестественно ярки, даже на фоне неестественно синего неба. Файфер смотрит вокруг, одобрительно кивая.

– Откуда все это? – спрашиваю я.

– Нимфы, – отвечает Шуйлер, все еще скалясь. – Люблю, когда они декорируют праздник.

Мы спускаемся с холма. Широкая поляна внизу полна народу, повсюду ведьмы и колдуны. И откуда они все взялись? Разве не должны они скрываться где-нибудь? Почему же не боятся? И почему я никогда не слыхала об этом празднике, где в одном месте собирается столько магии?

– Никто не боится, что его схватят? – думаю я вслух.

Шуйлер пожимает плечами:

– Кто в здравом уме полезет против такой толпы?

Он совершенно спокоен, покачивается на носках, разминая ноги, оглядывается. А вот Файфер насторожена, смотрит то на меня, то на Шуйлера, снова на меня, будто боится, что я сейчас брошусь в атаку.

– Милая, остынь, – обращается к ней Шуйлер. – Никого она не тронет, так что перестань волноваться.

– Хорошо бы. Но если полезет, – Файфер смотрит на меня с нехорошим блеском в глазах, – я тебе разрешаю порвать ее в клочья.

Шуйлер подмигивает мне и посылает воздушный поцелуй.

Наконец Файфер замечает знакомых. Они тоже видят ее и машут руками.

– Файфер, где ты пряталась? – спрашивает один парень, когда она приближается. У него темные волосы и нос будто сломан в нескольких местах. – Мы уже волновались, не случилось ли чего с тобой.

Файфер смеется:

– Нет-нет, все в порядке. Просто сидела – не высовывалась.

– Училась, наверное, – говорит другая девушка, невысокая блондинка.

– И как оно там? Он правда такой крутой, как говорят? – спрашивает пухлая русоволосая девушка и глядит на Файфер с обожанием.

– Как его здоровье? – интересуется какой-то парень.

– Ходят слухи, что он…

Файфер хватает меня за руку и подтягивает к себе.

– Я вас не познакомила с моей… подругой. – На этом слове она чуть ли не давится. – Это Элизабет.

Она рассказывает историю, в которой я предстаю совершеннейшим ничтожеством: настолько тупая, что не понимала сама до последнего времени, что я ведьма; настолько глупая, что потом не могла это скрыть. Единственная правдивая черта – что я из Апминстера, где проводила время, болтаясь по улицам как бродяжка-идиотка с магическими способностями, пока Николас меня не спас.

Это вызывает всеобщее сочувствие.

– Мы так рады, что он тебя нашел, – говорит блондинка по имени Ларк.

– Подумать только, что тебя могли поймать! Я слышала, что костров все больше и больше…

– И восстания эти, – добавляет Брам – парень с перебитым носом. – Только масла в огонь подливают.

Тут в разговор влезает другая девушка, с самого нашего появления глядящая на Файфер без тени дружелюбия.

– Где Джон? – спрашивает она без предисловий.

– И ты здравствуй, Чайм, – отвечает ей Файфер, окидывая нахалку холодным взглядом. – Он в этом году не смог прийти – занят пациентами.

У девушки по лицу пробегает тень, мгновенно сменившаяся улыбкой.

– Да, это в его духе, он такой ответственный! Все равно обидно. В прошлом году мы с ним отлично провели время.

Я смотрю на нее – высокая, хорошенькая, прямые черные волосы и большие синие глаза. Роста хватит, чтобы поцеловаться с ним, не вставая на цыпочки.

Эту мысль я немедленно прогоняю.

– У меня для него письмо, – продолжает Чайм. – Ты не могла бы ему передать?

Она вынимает аккуратно сложенный лист бумаги и отдает Файфер. Письмо скреплено красной сургучной печатью в форме сердца. Гм.

– Письмо?

Файфер берет его двумя пальцами, брезгливо, как дохлую крысу.

– Да. Мы с прошлого года переписываемся. Он тебе не говорил? – Файфер поднимает брови. – Нет? Ну, Джон никому не рассказывает такие вещи. Я же говорю: очень ответственный!